я – пессимист,
Мол, негоже все время заглядывать вниз.
Мир, всмотритесь, давно уж торчит на карнизе!
Разве я виноват, а не узкий карниз?
Было время – я вспыхивал не по годам
И шептал в волоса: «Хочешь, душу отдам?»
Из протянутых рук выбирали… банкноты и шпильки.
Кто поймет, что же там в головах милых дам?
Пить с умом, уж прости, не хватает ума.
Пью до теми в глазах, и ведь льется сама!
Разум – тоненький лучик сквозь тьму подсознанья…
В Мироздании издревле властвует тьма…
Я – кацап, он – хохол… Вот такая беда.
Он – уехал отсюда туда, навсегда…
Что ж, есть повод напиться за дружбу народов!
Он – горилкой, я – водкой… И все – лабуда…
Скажет кто-то, быть может, надувшись спесиво:
Эпигоном Хайяма, мол, быть некрасиво.
Я охотно кивну – я люблю соглашаться! —
Только прежде… отстроили б древнюю Хиву!
Кто сбивал до костей ноги в горах и долах,
Кто вставал на правёж беззащитным и голым,
Кто платил по счетам не деньгами, а жизнью,
Тот бесчувствен к насмешкам и злобным уколам.
Мир давно не похож на концы коромысла.
Расщепился, размножился в тысячах смыслов.
Если б был он един, а все люди похожи,
Разве б тронулся мир с места мыслью о мысли?
Опасаясь дохнуть, преклоняя колена,
Вызываю твой облик из смутного плена.
Где, в виденьях каких я тебя отыскал?
Красота, как и вечность, – смесь бреда и тлена.
Почему в этом мире – тьма сошедших с ума?
Почему полюса навсегда заковала зима?
Почему я не верю богатым и трезвым,
Тем, кому не страшны ни тюрьма, ни сума?
Я не знаю ответов сумятицы дней…
Не могу обуздать своенравных коней…
Не заставлю красавиц служить у постели…
И бездумное счастье, увы, не по мне…
От себя иногда убегаю в снега,
Где гуляет привольно глухая тайга…
Если б не было шанса постичь отрицаньем,
Разве б знал я тогда то, как жизнь дорога?!
Быть умным в мире сем – почти что преступленье:
Невежества во всем проросшие коренья.
Быть в мире дураком – отнюдь не безопасней,
Где в исступленьи все взывают к искупленью.
Гоняясь за строкой, я карандаш кромсал
И острием ножа секунды отсекал.
Когда ж заточен был мой инструмент отменно —
Я строки растерял среди надменных скал.
Мой Черный Ворон мудр, мой Черный Ворон сед,
Крылом, точно щитом, он бережет от бед
Мой легкий, хрупкий мир, мое смешное счастье, —
Но время за спиной уж занесло стилет.
Я сброшу этот мир – вам оставаться в нем.
Он вами разнузда́н, горит слепым огнем.
Я ж, миг остановив и вывернув пространство,
Из пламени сбегу –