вздрогнул от его слов:
– У вас только одна чашка, и она полна до краев. Если выпьете хотя бы половину, я смогу добавить алкоголь.
– И правда, – Гаспар взял чашку и, отпив немного, вылил остатки на ковер. Чашка повисла у него на мизинце. – Ох, кажется проблема решена. Вот, смотри, абсолютно пустая, – Фабиан протянул руку и, поймав чашку, соскальзывающую с мизинца, так и остался стоять с ней. – Отец со своим сухим законом лишает меня всех радостей жизни, я так редко бываю на балах, что кажется, там скоро про меня совсем забудут, ты женишься и покинешь меня, а слуги так и вовсе поднимут бунт, – Гаспар наигранно смахнул невидимую слезу.
Удерживая фарфор в руке, слуга молча плеснул в нее алкоголь и вернул господину.
– Молчишь, да? Отлично, не говори отцу, обещаю, что буду паинькой.
– Конечно, мой господин, – камердинер спрятал бутыль за спину, – я приготовлю ванну и ваш наряд.
– Ну давай, попробуй, сотвори чудо! Мне даже интересно, как вы всем скопом будете решать эту проблему, – Гаспар разлегся в кресле, его голова свесилась вбок, а ноги расположились по диагонали, – у тебя четыре часа. Ах да, пришли кого-нибудь симпатичного – убрать здесь.
– Будет исполнено, хорошего отдыха.
Золотая ручка двери вернулась в исходное положение, послышался щелчок, и Фабиан, немного постояв у закрытой двери, развернулся к слуге. Тот все еще выглядел взлохмаченным, одну руку он завел за спину, а другую удерживал на ноющем бедре. – Прошу простить, вью Фабиан…
– Не стоит, – ответил тот, протягивая бутылку слуге, – уберите это подальше, – и, снизив голос до шепота, добавил, – никакого алкоголя сегодня не приносить, если что-то случится, зовите меня. И давайте-ка отойдем в холл.
Они прошлись по узкому коридору, каждый метр которого освещали кристаллы Софония. Они были лучше, чем свечи в канделябрах, могли прослужить и пятьдесят лет, всего-то нужно было ежегодно заряжать их маной, что стоило целого состояния, поэтому дом де Гоа, чуть ли не единственный после королевской семьи, мог позволить себе использовать их. Где-то на середине, сразу за поворотом, открывалась большая лестница из белого мрамора, ведущая к картинной галерее, увешанной семейными портретами. Внизу, в холле, копошились горничные, сметая пыль и меняя занавески на окнах.
– Можем продолжить здесь, – Фабиан остановился на первой ступеньке.
– Вью, что же нам делать? Портной не успеет сшить то, что желает господин, и ткани нет… можно самим попытаться где-то достать, но сделать все заново – очень сложно, мало кто из слуг сможет, ох, – он достал из нагрудного кармана платок и вытер виски, смахивая выступившие капли пота.
– Лазерт, думаю, у меня уже есть выход из ситуации. Возьмите его, – на слове "его" Фабиан едва заметно поморщился, – то есть господина, одежду и отнесите ко мне в комнату.
– А, к-к-к в-в-вам, но… – слуга смотрел на него с сомнением и зарождающейся надеждой, – вам потребуется помощь?
– Нет, просто сделай,