добровольно отказываются от использования результатов исследований современных германских исследователей. (Их-то в вопросах партизанского движения и отношения обеих сторон с местным населением трудно обвинить в предвзятости!) Таким образом, от общественности скрывается факт, что по ряду основных вопросов выводы отечественных и немецких историков совпадают [27].
Опыт автора в области изучения общественного мнения по интересующей проблеме позволяет сделать вывод, что отношение граждан современной Беларуси к партизанскому движению периода Великой Отечественной войны в основе своей определяется пониманием некоторых важных моментов. На сформировавшиеся в последние десятилетия устойчивые стереотипы восприятия партизанского движения повлияла обусловленная идеологическими рамками советского времени недосказанность авторов научных трудов по указанной проблеме (роль военнослужащих и спецподразделений, законность партизанских формирований, существование лжепартизанских отрядов и уголовных банд и т. д.). То, что 30–40 лет назад было очевидным для большинства (немцы=захватчики, несущие смерть; свою землю необходимо защищать, своим нужно помогать, во всех государствах во время войны отношение к предателям ужесточается; шпионаж необходимо пресекать и т. д.), сегодня необходимо доказывать [14, с. 10–31].
В фундаментальных работах до сих пор отсутствует разъяснение, в чем разница между терминами «партизанское движение», «партизанщина», «бандитизм» [14, с. 10–31]. Как показывает анализ доступных документальных и нарративных источников, еще в период антигитлеровского сопротивления на оккупированных территориях руководители отрядов и бригад в борьбе за дисциплину и законность активно разъясняли личному составу разницу между этими тремя понятиями и принимали меры для искоренения двух последних [28, с. 95–129]. Среди советов о том, как пользоваться компасом и вести разведывательную деятельность, брошюры-пособия для партизан, появившиеся с началом войны, содержали и указания «пресекать дисциплинарные нарушения, факты морально-бытового разложения – пьянство, мародерство» [3]. Для простых читателей необходимо развести в доступной форме понятия «реквизиция» и «мародерство». Действия партизан в подавляющем большинстве случаев подпадали под понятие реквизиция: они действовали от имени государства. Мародерство – незаконное присвоение чужого имущества в атмосфере безнаказанности, направленное на удовлетворение собственных нужд – само по себе военным преступлением не является, но является отягчающим обстоятельством.
В большинстве научных изданий, посвященных событиям 1941–1945 гг., не указано, что партизанское движение являлось разрешенной формой сопротивления по нормам международного права, что основные требования комбатации соблюдались, и это доказано юристами и историками [14; 30]. Публицисты же в своих трудах, с одной стороны, демонстрируют вопиющее невежество в области права, с другой, намеренно