она. – Сегодня я вас туда не пущу! Тем более, что там сейчас начнется такая суматоха, что поговорить с Владиславом у вас все равно не получится.
– Вы, Лидия Сергеевна, Орлову пока ничего не говорите, – попросила я. – Я хочу сама ему сказать, что все знаю, и его Светлану уже ищут.
– Хорошо, Леночка, – согласилась она. – Давайте договоримся так: вас сейчас отвезут в загородный дом Александра Павловича, там сейчас его мать живет – она всегда на зиму из города туда переезжает. Вы там отдохнете, отоспитесь, придете в чувство, а вот завтра мы с вами поедем в госпиталь. И я вас, Леночка, очень прошу, – тут в ее голосе прозвучал совершенно неожиданный для нее металл, – ни в коем случае не волноваться! Вам, в вашем положении, это категорически запрещено!
– Если бы все понимали это так же хорошо, как вы! – устало вздохнула я. – Поймут! – пообещала Печерская и улыбнулась мне хищной улыбкой вышедшей на охоту голодной пантеры.
Да-а-а, поняла я, скандал, который она закатит всем инициаторам и исполнителям этой авантюры с моим отправлением на Север по своим разрушительным последствиям перекроет произошедшие одновременно и в одном месте землетрясение, наводнение, извержение вулкана, тайфун и цунами, и с чувством честно выполненного долга отправилась в дом Александра Павловича Власова. Он же народный артист России, он же троюродный брат Матвея, он же отец Саши и Леши Репниных – получая паспорт, он взял фамилию матери, он же жених Лидии Сергеевны.
Его особняк, хоть и значительно уступал по своим размерам усадьбе Матвея, был все же очень большой и комфортабельный. Мать Власова, Анастасия Владимировна, величественная и, несмотря на возраст – ей было хорошо за восемьдесят, достаточно бодрая старуха, при видя меня искренне обрадовалась, но, разглядев, как следует, тут же отправила в гостевую комнату отдыхать.
– Прилягте, Леночка, вздремните, а, как проснетесь, так и пообедаем. Прилечь-то, я прилегла, да вот проснулась только на следующее утро, и с удивлением обнаружила сидевшего в моей комнате благообразного пожилого мужчину, который мило мне улыбнулся и сказал:
– Я домашний врач этой семьи. Таких, как я, в былые времена «земскими» называли, потому что на все руки мастера. Меня Анастасия Владимировна с Лидией Сергеевной попросили посмотреть вас. Как они говорят, вам за последнее время пришлось пережить много неприятного и они очень за вас волнуются.
Закончив осмотр, он подумал, а потом сказал:
– Вам бы, Елена Васильевна, домой надо, под теплое мамино крылышко. Пугать я вас не хочу, но береженого и бог бережет.
– Я сегодня же туда вылечу, – пообещала я. – Только поговорю кое с кем кое о чем, в том числе и о пряниках, и тут же отправлюсь.
– Это так необходимо? – спросил доктор и я кинула. – Ну, тогда поговорите, конечно, но только не волнуйтесь. Поберегите себя и малыша! – улыбнувшись, сказал он, поднимаясь, но вот за дверью, как я услышала, кому-то очень твердо заявил: – Волноваться ей ни в коем случае нельзя!
«А я и не собираюсь! – подумала я. – Пусть Орлов волнуется!».
По