неоконченная и неоткрытая желѣзная дорога была въ работѣ, и изъ самой сердцевины этого страшнаго безпорядка уже виднѣлись ея рельсы, – новый могучій вѣстникъ цивилизаціи и успѣховъ человѣческаго разума.
Между тѣмъ сосѣдніе жители еще съ нѣкоторымъ сомнѣніемъ посматривали на желѣзную дорогу. Двое смѣлыхъ спекуляторовъ затѣяли проложить нѣсколько улицъ, и одинъ уже началъ постройку домовъ, но принужденъ былъ остановиться среди грязи и пепла. Другой прожектеръ выстроилъ съ молотка новый трактиръ подъ вывѣской: "Гербъ Желѣзной Дороги"; тутъ не было риску; трактирщикъ во всякомъ случаѣ надѣялся продавать вино работникамъ и мастеровымъ. Распивочная лавочка, для вящщей важности, переименовалась въ "Домъ Перепутья Землекоповъ"; a содержатель колбасной лавочки привѣсилъ огромную вывѣску: "Съѣстной Домъ Желѣзной Дороги". Появилось тоже нѣсколько гостиницъ и постоялыхъ дворовъ; но все это не значило ничего, и вообще довѣріе публики къ новымъ рельсамъ было покамѣстъ еще очень слабо. Около самой дороги паслись коровы, свиньи, помѣщались хлѣвы, стойла торчали навозныя ямы, мусорныя кучи, строились плотины, сады, бесѣдки, фабрики, валялись устричныя раковины въ устричный сезонъ, раковая шелуха въ раковую пору, куски разбитой посуды и завядшіе листья капусты во всякое время года. Ограды, перила, столбы съ разными приказами, наказами, запрещеніями, неуклюжія лачужки съ неуклюжими угодьями, – все это гордо стояло на прежнихъ мѣстахъ и какъ будто издѣвалось надъ суетливой дѣятельностыо смѣлыхъ антрепренеровъ. Ничто не улучшалось и не думало улучшаться отъ новой дороги, и если бы опустошенная, взрытая и перерытая земля отличалась завиднымъ даромъ смѣха, она съ презрѣніемъ захохотала бы вмѣстѣ съ окрестными жителями, которые вдоволь потѣшались на свой пай.
Упомянутые сады Стаггса питали особенное презрѣніе къ желѣзной дорогѣ. Это былъ небольшой рядъ домовъ съ грязною окрестностью, отгороженною старыми воротами, обручами изъ бочекъ, парусинными лоскутьями, плетнемъ, жестяными котлами съ выбитымъ дномъ и мѣстами перержавѣлой желѣзной рѣшеткой, втиснутой въ разныя щели. Здѣсь садовники Стаггса сѣяли турецкіе бобы, разводили куръ, гусей, кроликовъ, строили гнмлыя бесѣдки изъ старыхъ лодокъ, сушили платья, курили трубки. Нѣкоторые думали, что сады Стаггса получили свое имя отъ покойнаго капиталиста, нѣкоего господина Стаггса, который выстроилъ домики для собственнаго удовольствія. Другіе, особенно любившіе эту окрестность, были того мнѣнія, что имя «Стаггса» произошло отъ стада оленей (stags), которые въ незапамятныя времена паслись въ тѣнистыхъ рощахъ этого предмѣстья. Какъ бы то ни было, весь околотокъ считалъ сады Стаггса священной рощей, которая не увянетъ ни отъ какого забавнаго изобрѣтенія, и такова была общая увѣренность въ ея долговѣчности, что одинъ трубочистъ, жившій на углу, человѣкъ въ нѣкоторомъ смыслѣ политическій между окрестными жителями, публично и торжественно объявилъ, что въ случаѣ открытія желѣзной дороги, если только