въ этомъ признаться, особенно передъ вами, сэръ, счастливѣйшимъ изъ отцовъ.
Здѣсь майоръ снялъ шляпу и отвѣсилъ низкій поклонъ.
– Чертъ меня побери, – вскричалъ онъ потомъ съ величайшимъ воодушевленіемъ, – я завидую вамъ, сэръ, чрезвычайно завидую. – Тутъ онъ какъ-будто одумался и прибавилъ: – извините стараго солдата за вольное обращеніе.
М-ръ Домби просилъ не безпокоиться.
– Старый служака, сэрь, – продолжалъ майоръ, – окуренный дымомъ, закаленный въ бою, обожженный солнцемъ, избитый временемъ, дряхлый инвалидный песъ, майоръ Багстокъ, сэръ, смѣетъ надѣяться, что его не осудитъ такой почтенный, именитый мужъ, какъ м-ръ Домби. Я, конечно, имѣю счастье говорить съ мромъ Домби?
– Точно такъ. Имѣю честь рекомендоваться недостойнымъ представителемъ этой фамиліи, господинъ майоръ, – смиренно отвѣчалъ м-ръ Домби.
– Фамилія, охъ, какая фамилія! – сказалъ майоръ, – Домби – именитые люди во всей Англіи! Это, сэръ, скажу я вамъ, такая фамилія, которую знаютъ и съ почтеніемъ призносятъ во всѣхъ англійскихъ колоніяхъ. Да, сэръ, Домби – именитые люди: это берусь я вамъ доказать письменно, даже печатно, коль хотите. О, сэръ, y меня бойкое перо: я все докажу. Фамилія Домби – великая фамилія, которую должно произносить не иначе какъ съ уваженіемъ и гордостью. Джозефъ Багстокъ не льститъ, сэръ, да и не умѣетъ льстить. Его королевское высочество герцогь йоркскій не разъ изволилъ говорить, что майоръ Джозъ прямой человѣкъ, никогда не льститъ и при всякомъ случаѣ говоритъ правду. Да, сэръ, истина для меня дороже всего; за истину я пойду въ огонь и въ воду. Домби! Доммби! Это, скажу я вамъ, именитые люди, убей меня Богь, именитые люди древнѣйшаго рода! – заключилъ майоръ самымъ торжественнымъ тономъ.
– Вы слишкомъ добры, г. майоръ, – возразилъ м-ръ Домби, – наша фамилія, быть можетъ, не заслуживаетъ такой высокой чести.
– Нѣтъ, сэръ, – сказалъ майоръ – вотъ и маленькій мой другь засвидѣтельствуетъ, что майоръ Багстокъ прямой человѣкъ, старый козырь, сэръ, который всегда и вездѣ рѣжетъ правду-матку. Этотъ мальчикъ сэръ, – сказалъ майоръ тихимъ голосомъ, – будетъ жить въ исторіи. Мальчикъ этотъ, скажу я вамъ, необыкновенное произведеніе. Берегите его, м-ръ Домби, какъ зѣницу ока.
М-ръ Домби намекнулъ, что понимаетъ свои обязанности въ отношеніи къ сыну.
– A вотъ, сэръ, – продолжалъ майоръ довѣрчивымъ тономъ, толкая палкой молодого Байтерстона, – рекомендую вамъ этого мальчишку. Сынъ Байтерстона изъ Бенгаліи. Я и отець его были закадычными друзьями. Служили въ одномъ полку. Куда бы вы ни пошли, сэръ, вамъ вездѣ прожужжали бы уши о Билѣ Байтерстонѣ и Джоѣ Багстокѣ. A взгляните-ка на него, сэръ: вѣдь дуракъ, пошлый дуракъ! Вы думаете, я не вижу его недостатковъ? Помилуй Богъ!
М-ръ Домби взглянулъ на оклеветаннаго Байтерстона, о которомъ, по-крайней мѣрѣ, онъ зналъ столько же, сколько и самъ майоръ, видѣвшій его въ первый разъ, и воскликнулъ ласковымъ тономъ:
– Неужто?
– Я