матросом на одно испанское судно, отплывавшее в Барселону.
Только представьте себе: он, будущий Рыжая Борода, новый Жан Бар – и согласился на столь жалкую должность!
Но Паоло был сильным парнем, которого ничто не могло остановить.
Добросовестным отношением к делу он быстро завоевал уважение капитана барки.
В Барселоне он получил несколько дуро и оставил корабль.
В порту он увидел судно-конфетку – узкое в киле, с остроконечными мачтами, созданное не ходить, а летать; бриг – элегантный, красивый, крепкий, кокетливый, пленительный, грациозный, чарующий.
И Паоло сказал себе:
– Ах! Если бы это восхитительная скорлупка была моею, я бы такого добился!..
Он поинтересовался, куда держит курс этот корабль со столь изящными формами и столь длинными реями.
– А черт его знает! – промычал один, выразительно пожав плечами. – Но сдается мне, что он перевозит контрабанду.
– Судно-то совсем новое, – заметил другой с лукавой улыбкой. – Слышал я, что направляется оно к берегам Африки, откуда повезет «черный товар» на Кубу.
«Черным товаром» моряки зовут между собой негров-рабов.
Паоло сказал себе, что кем бы – работорговцем или контрабандистом – капитан этого брига ни был, он должен обязательно его увидеть.
И юноша его увидел.
– Капитан, вам случайно матрос не нужен? – спросил Паоло у огромного детины-испанца, каталонца, чья физиономия висельника несла на себя печать самых отвратительных пороков.
Но Паоло на капитана было плевать – его интересовал корабль.
– Матрос! – воскликнул капитан. – Да ты можешь быть разве что юнгой! И потом, умеешь ли ты хоть что-то? Выходил ли хоть раз в море?
Вместо ответа Паоло притянул к себе канат, свисавший с большой мачты, за счет одних лишь рук взобрался на марс, поднялся до выбленок, отважно прошелся по рее и, не обращая внимания на снасти, спустился на палубу.
Команда, занятая погрузкой провизии, зашлась бешеными аплодисментами.
Капитан соизволил вымолвить:
– Я тебя беру. Будешь получать вино, как все матросы, и два дуро ежемесячно. Кроме того, можешь рассчитывать на десятую часть барыша. Отплываем завтра.
– Да хоть сегодня! – сказал Паоло. – Я останусь на бриге.
И он принялся помогать матросам.
Он полюбил этот корабль, как женщину; он бродил по нему, изучая его в малейших деталях – спереди, сзади, с левого борта, с правого борта, от кормы до трюма, и находил его совершенным до всех отношениях.
Бриг был идеальным!
Пока корабль находился в порту, все было прекрасно: Паоло никто не трогал.
Когда же судно вышло в море, положение переменилось.
Команда состояла из одних лишь работорговцев. То был полный набор бандитов из берегового братства, дезертиров, бывших пиратов и прочих подозрительных личностей – короче говоря, отбросов общества, законченных негодяев, не представлявших жизни без драк и перебродившего рома.
Был среди них один, который не нашел ничего лучшего, чем положить