Евгений Попов

Песня первой любви


Скачать книгу

официанты. Летали, как птицы, – лысоватый Боря и быстроногие девушки, одна из которых – красавица: волос черный, глаз острый, в ушах длинные серьги, носила чуднóе имя Маи́ра. О Маире речь пойдет ниже, настанет еще черед.

      А публика-то, публичка! Какое разнообразие имен, речей, костюмов и причесок!

      Один носит плешь, другой – тюбетейку, потому что приехал из Ташкента продавать на базаре огурцы.

      Один одет в костюм за 150 рублей и имеет 150 кг весу, другой – тощ как игла, а костюм все равно хороший.

      Одного зовут Арнольд, а другого – Ваня. Ваню запомните. О нем речь пойдет, и тоже ниже.

      Конечно же! Конечно! Конечно, и оркестр тут. С опухшими лицами исполняет что-то такое, где-то как-то немножко волнительное в своей потасканной свежести.

      – Ну, мы еще немножечко нальем? Верно? – говорит сосед соседке.

      – Ты закусывай, закусывай, – убежденно убеждает она.

      Эх, уж и ноченька будет, накушавшись шашлыков да цыпляток!

      – Вы знаете, я так люблю! Я раз тут был на кухне, так Дорофеич «табака» готовит только сам. Сам! Дорофеич лично сам готовит «табака»!

      – Конечно, сам готовит, три пятьдесят порция!

      – Вы представляете, там такие раскаленные диски, между ними Дорофеич готовит «табака».

      Ай да Дорофеич!

      – Позвольте разрешить предложить вам потанцевать?

      – Ну если вы так настаиваете..

      И танцуют. Да, танцуют. Я сам видел. Дамы и граждане так это лихо выделывают, что – зависть. Да-да. Просто зависть берет неумеющего, глядя на их сложные па, прыжки, проходы, приседания.

      Коленкой вперед, пяточкой назад. Молодцы!

      И вот, находясь в подобной обстановке, уже упомянутый Ваня наконец-то понял, что пришла пора оставить заведение, ноги не держат. Он тогда взял да заснул.

      Спит себе, положив лицо на кулаки. А перед сном все-таки рассчитался. Аккуратист.

      Ну, Маира к нему и подходит. За плечо. Дескать – ступай, ступай! Нарезался. Хорош. Вали, вали, уступи место товарищу!

      За плечо. А Ваня тут глазоньки открыл, а потом зажмурился и белесыми ресничками – хлоп-хлоп-хлоп.

      – Извиняюсь. Я тут эта… Я тут – ничего?

      – Ничего-ничего, – успокаивает его деловая Маира, страдающая о монетках. – Ничего, а только всё – хватит.

      А тут как назло музыканты ударили в инструменты и заиграли любимую Ванину песню «Не жалею, не зову, не плачу» на слова поэта С.Есенина.

      Конечно же! Конечно! Заиграли! И в голосе певца слышалось такое рыдание, что казалось – он поет за деньги последний раз в жизни.

      – Ну, музыку-то хоть можно послушать?

      – Перебьешься. Не сорок первый. Иди, отдыхай!

      – Я ж и так отдыхаю.

      – Нет. Все. Ступай.

      И собирается Маира пальчиком манить швейцара дядю Ваню, чтобы тот своего тезку вышиб за дверь, а только тезка благоразумен.

      – А я чего? Я – ничего, – говорит он и лезет в карман.

      Спрашивается, зачем. А вот затем, что Ваня, все попутав, решил еще раз заплатить. Не разобравшись, что к чему, и по пьяненькой своей лихости не желая ничего помнить.