твое замечание – ты никогда не думал. Полностью с тобой согласен. Скажи мне, не лукавя, не тая, – что заставило Свету поступить с женщиной так нехорошо?
– Я не верю, что это сделала Света.
– Что же в таком случае заставило ее бросить труп в собственной квартире и бежать без оглядки? Ведь она знала, что ты работаешь в прокуратуре, знала, что можешь помочь – советом, деньгами, адресом… И так далее. Ты не хуже меня знаешь, чем можно помочь убийце в бегах. Она к тебе не обратилась. Ваши отношения позволяли ей надеяться, что ты не потащишь ее в милицию, не сдашь Шаланде, не запрешь в кутузку. Она это знала. И не обратилась. Не пришла, не позвонила, хотя прошло уже сколько… Неделя. От нее ни слуху ни духу… Всему этому есть простое и разумное объяснение? Есть? Ты можешь сейчас произнести вслух самую дикую версию, которая бы сняла со Светы все подозрения?
Худолей помолчал, долго рассматривая свои ладони – правую, потом левую и наконец поднял глаза на Пафнутьева.
– Продолжай, Паша, – сказал он.
– Значит, нет у тебя версии. Просто безоглядная вера в то, что любимое существо так поступить не может.
– Да, – кивнул Худолей, – безоглядная вера. Можно даже сказать, уверенность.
– Так вот я – старый и некрасивый…
– Некоторые женщины говорили мне, что ты им нравишься.
– Как говорили? – откинулся Пафнутьев на спинку стула.
– С придыханием.
– Оставь адрес, телефон, имя… Обязательно проверю. Но чуть попозже. Смотри, что получается… Да, Света повела себя подозрительно. Видимо, у нее были основания вести себя именно так. Я немного с ней общался, и впечатления у меня остались…
– Плохие? – настороженно спросил Худолей.
– Восторженные!
– У меня тоже.
– Это видно. Идем дальше. Труп в квартире, характер раны, отпечатки пальцев на ноже, брошенные вещи… Все это выстраивается в одну линию. Достаточно убедительную линию. И вдруг анатом мне говорит открытым текстом – удар сзади по голове. Удар, после которого человек если и будет жить, то чуть попозже, а сразу после удара он вырублен, надежно вырублен. Но убийце этого мало, понимаешь? Ему нужна не месть, не сброс неожиданного гнева, неистовства, не расплата какая-то там, ему нужна смерть этого человека. И он наносит удар ножом. Но и этого ему мало!
– Боже, что же он еще натворил?
– Он взял нож и сунул его женщине в руку. Причем таким образом, что женщина как бы держала нож за лезвие, якобы была борьба и она этот нож сумела у злодея вырвать. Другими словами, явная, но поспешная инсценировка, которая должна, по мысли исполнителя, изменить картину убийства.
– Паша, у меня в голове что-то забрезжило, – сказал Худолей. – Ты все-таки очень умный человек, и я горжусь тем, что первым тебе это сказал. В свое время.
– У тебя еще будет такая возможность, – невозмутимо ответил Пафнутьев. – Так вот, я вполне допускаю, что Света в порыве гнева, а мы все иногда впадаем в гнев праведный и необузданный, а красивые девушки впадают в такой гнев гораздо чаще, чем остальные люди…
– Почему