Андрей Валентинов

Небеса ликуют


Скачать книгу

скрывавшую волосы накидку. – Имя как у герцогини, хотя и отец, и мама – актеры, а дядя держит винную лавку в Вероне, если до сих пор жив, конечно. От отца я и унаследовала труппу… А вас, очевидно, следует называть отец Адам?

      Ну вот, стоило zukerkompf на голову напяливать!

      – Давно догадались?

      Она пожала плечами – легко, словно отгоняя прочь непрошеную зимнюю муху.

      – Вы перекрестились на распятие, что висело у входа…

      – Как священник? – понял я, запоздало ругая себя за неосторожность. Сейчас это неопасно, но как-нибудь такая небрежность может обойтись очень дорого.

      – Да, как священник. Потом все накинулись на вино, а вы вначале прочитали молитву, а потом осенили крестом нашу недостойную компанию.

      – Привычка, синьорина Франческа, – усмехнулся я. – Елей не отскоблишь.

      Она остановилась, удивленно повернула голову.

      – Странно, отец Адам! Вы впервые смеетесь. И над чем? Кстати, не стоит называть меня столь торжественно. Простой актрисе вполне хватит имени.

      Слова о «простой актрисе» прозвучали явным вызовом.

      – Согласен, если не будете именовать меня «отцом». Я служил мессу всего два раза в жизни, причем первый раз, как и водится, после рукоположения.

      Сегодняшняя служба не в счет. Меня там, можно сказать, не было.

      – По-моему, вы настоящий священник. Тогда на площади… Только священник не смеется, когда шутят над духовными особами. Это у вас в крови. Когда вы нас выручили, я подумала было, что ошиблась…

      Девушка вновь отвернулась и стала глядеть в темноту, на невидимую во мгле реку. Я уже успел пожалеть, что согласился на эту прогулку. Актриса и поп. Чем не сюжет для комедии? Лучше было прогуляться одному по ночному городу и еще раз, не спеша, никуда не торопясь, обдумать то, что предстоит. Тем более подумать было над чем. Хотя бы над странным докладом. Вот это место: «а в Киеве ждал их казак бывалый, некий мещанин киевский…» Так кто же он все-таки?

* * *

      – Ваши деньги, синьор Адам. Спасибо.

      Франческа протянула руку с кошельком, не глядя, словно кидая медяк нищему. Или отдавая долг ростовщику.

      – Не возьму, – усмехнулся я. – Внесите в кассу вашего театра и считайте, что я в доле. Потом поделимся барышами. Для начала советовал бы обновить костюмы и в следующий раз снять приличное помещение для выступления.

      Девушка вновь пожала плечами.

      – Знаете, я в театре с первого дня жизни, так что не очень нуждаюсь в советах. Настаивать не буду, но в любой момент наша труппа готова с вами расплатиться. Могу выписать вексель под двенадцать процентов годовых.

      – Обиделись, – понял я. – Но за что?

      Она резко обернулась, и даже в темноте было заметно, как сверкнули ее глаза.

      – За вашу ложь, синьор Адам. Мы пригласили вас, чтобы сказать спасибо, и вовсе не напрашивались на откровенность. А вы… Может, вы действительно пару раз играли на сцене, но вы священник, а не этот… гидравликус! Если не хотели говорить правду, можно было просто промолчать!

      Ах, вот оно что! Я вздохнул, чувствуя