Я сильная. Я среднего возраста. Я люблю шампанское, шоколад, океан, кружевные чулки, фрикадельки из «ИКЕА», шлепанцы, тональные средства «Touche Éclat», музыку и стихи. Я не люблю политиков, колл-центры, плоских женщин, снобов, панк-рок, хрен, мерзавцев и женщин, которые спят с мерзавцами.
Любуюсь тем, что получилось. Похоже, я создала на стене своего рода текстовое окно. Обвожу текст рамочкой, подчеркиваю «мерзавцев и женщин, которые спят с мерзавцами». Я не вполне уверена, что, когда Каролина велела мне написать о себе, она имела в виду именно это. Но ведь помогает! Прежде чем отправляться в постель, я еще раз тайком любуюсь написанным. Прекрасно.
Впрочем, со сном возникает проблема. Через час я все еще бодрствую в компании телевизора с отключенным звуком и ноутбука. Ноутбук бодро гудит, его бессонница не мучает. Везучий. Я выбираюсь из кровати: здесь в голову поневоле приходят мысли о сексе.
Дверь в нашу общую ванную комнату ведет прямо из спальни. Иду туда. Смотрюсь в зеркало. Кошмар. Овальное зеркало в изящной оправе над мойкой из орехового дерева подтверждает, что хотя зеленые глаза – по-прежнему мое главное украшение, они плохо переносят уход Адама. Даже мой сказочный тональный крем «Touche Éclat» уже почти не справляется с темными кругами, горькими следами распавшегося брака.
Еще одно зеркало, справа от ванны, тоже не радует. Ноги коротковаты для туловища. Складка кожи над резинкой трусов напоминает о моем материнстве – словно это нуждается в напоминании. Волосы, в молодости длинные, темно-коричневые и блестящие, сейчас – в сорок два – стали короткими, темно-коричневыми и матовыми, – спасибо «Л’Ореаль, ведь я этого достойна». Оглядываю все, что ниже талии. И прилепится муж к жене своей… Да… И без всяких «Свитков Мертвого моря» ясно, что Всемогущий – мужчина.
Еще раз прохожусь по лицу ватным диском и начинаю тихонько петь. Я пою «Тоскующую», последнюю мою песню, которую Джош ухитрился продать – и которая к настоящему моменту принесла мне немыслимую сумму в десять с половиной тысяч фунтов.
Зеркало не лжет – но кто эта отражающаяся в нем женщина и где я?
Иду вниз и вытягиваю из шкафа в прихожей пылесос. Пылесос гудит, а я с наслаждением пою – у меня и голос громче, и тембр голоса приятнее.
Убираю гостиную, столовую, затем прихожую. Поглядываю на свое «творческое послание» и улыбаюсь.
Убираю пылесос, достаю из шкафчика под раковиной чистящую пасту. Натягиваю желтые резиновые перчатки, драю туалеты, все еще распевая, с металлическим ершиком в одной руке и новой порцией вина в другой. Не сразу, но осознаю: со мной происходит то, что Адам считал синдромом навязчивых состояний, а мой психотерапевт назвал бы, вероятно, длиннющим латинским термином. Если бы кто-то увидел меня в этот момент, то решил бы, что я совсем свихнулась. А если бы за мной явились инопланетяне, вместо меня похитили бы соседку Сильвию. На фиг им такая головная боль, как я?
Глава 4
Я сижу в офисе, локти опираются на потертую старинную столешницу, которую Бет притащила откуда-то