указ о выходе крестьян из общины). Социалистические партии получили возможность легальной работы в Государственной думе. И тогда непримиримые борцы за свободу перешли к индивидуальному террору. Вот революционная калькуляция 1906 года: 738 должностных лиц убито, 972 – ранено. Покушались на всех служителей царизма, от городовых до генерал-губернаторов. 21 декабря боевик-эсер застрелил петербургского градоначальника, спустя неделю был убит главный военный прокурор империи. Николай II, принимая Столыпина с докладом, заметил с горькой иронией, что на высших сановников охотятся как на куропаток. Премьер-министр ответил: «Ваше величество, идет гражданская война, которая пока что полностью в стране не закончена». В августе 1906 года по инициативе главного военного прокурора, поддержанной императором, Совет министров принял положение о военно-полевых судах. Для ускорения кары в случае явной виновности в нападениях на должностных лиц, убийствах, грабежах или же подготовке этих преступлений (революционные экспроприации были отдельной бедой: за год, начиная с октября 1905-го, совершено 940 ограблений финансовых учреждений, ущерб исчислялся миллионами рублей). Суды действовали до апреля 1907 года и вынесли 1102 смертных приговора, две трети из них привели в исполнение. Такого размаха казней Россия не знала с Пугачевского бунта.
Что думал о происходящем Василий Янчевецкий, веривший, что «нет ничего выше протеста во имя убежденной идеи»? Он ничуть не сочувствовал борцам за народное счастье. «Русские революционеры работают не за объединение, укрепление России, а за ее распадение, ее ослабление… Вся русская революция, подлая, грабительская, воровская, полна нарушения всех христианских заповедей и заветов, прежде всего потому, что русские революционеры не христиане, среди них слишком много врагов Христа, а остальные – люди без веры, как и без какой-либо любви к ближнему… Революционные бесчинства свою положительную роль сделали – они показали всю сладость мирного порядка» [5].
Выпускающий редактор – работа ночная (печать газеты завершалась в четыре часа утра). От выпускающего, в конечном счете, зависело, что и как будет опубликовано в свежем выпуске. Но Янчевецкий не может не писать. Время от времени, иногда под псевдонимом В. Ян, он публиковал в «России» рассказы-воспоминания и заметки на самые разные темы – освоение Сахалина и благоустройство Петербурга, современная педагогика и работа Государственной думы. Янчевецкий не может не странствовать. Весной 1907 года вместе с экспедицией Главного управления землеустройства он отправился на север, в плавание по Ледовитому океану к устью Печоры, а осенью со своей семьей – на юг, в путешествие по Средиземному морю от Константинополя до Бейрута и Каира.
«Я много читал, много учился и много путешествовал, – напишет он через несколько лет в журнале, который придумает для гимназистов. – И все мне кажется мало, и я продолжаю