здоровый, помню, домой привозили. Чуть жилы не надорвали. А он по рублю заплатил, кулак недобитый… Такой несчастный с виду, вечно прибедняется. А мужики говорили, он миллионер подпольный… Читали «Золотой теленок»? Это книга такая по разводилово всякое, – Таксист, бывало, на досуге почитывал журналы и книги, и въедались они в его память намертво. – Корейко там такой был. Миллионер. Тоже прибеднялся. А у самого чемодан заныкан был, полный валюты.
– Что, на утильсырье твой еврей миллион заработал? – насмешливо спросил Грек.
– Да не только. Года два назад дело большое было. Лютовал ОБХСС. Расхитителей по всему городу собирали – во вторчермете, в горторге. И Фельцмана тогда тоже заарестовали. Но он как-то соскочил. Может, сдал кого-то. Может, с ментами договорился. Или настолько хитрый, что выскользнул. Но в делах он этих по уши завязан был. Буржуй.
– Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем, – без особого энтузиазма процитировал Грек стих Маяковского – он тоже любил почитывать книги из тюремной библиотеки. В местах лишения свободы администрация никогда не мешала приобщаться зэкам к прекрасному, надеясь, что это излечит очерствелые души. С Греком этот трюк не сработал – только появилось желание ввернуть иногда поэтическую цитату. Вообще-то он наслышался много сказок про богатых евреев и не слишком им верил.
– Во-во, – кивнул Таксист, заметив, что собеседник не слишком бодро воспринял идею. – Но это еще не все. Его тесть Лева Иткин – главный еврей во всем Свердловске был. И со всех евреев деньги собирал, да еще копил всю жизнь – хотел синагогу построить.
– Построил? – спросил Грек.
– Разрешение не получил. А недавно помер. А деньги на синагогу зятю достались.
– Это уже теплее, – оживился Грек. – Сколько возьмем?
– Ну, тысяч десять тугриков это только для разогрева. А так и тридцать мог поднять. И больше.
– Новыми? – недоверчиво произнес Куркуль.
Реформа шестьдесят первого года убрала один нолик на купюрах, но даже по старым деньгам, в общем, тридцать тысяч была цифра неплохая.
– Конечно, новыми, – взорвался Таксист. – Новыми рублями. Не копейками – рублями. Десять тысяч.
– Где и с кем еврей живет? – спросил Грек.
– На улице Крылова. Жена еще с ним – но она не опасна. Даже взвизгнуть не сможет, еле дышит – астматик и сердечник. И дочка десяти лет. Волыну увидят, сразу обгадятся и все накопленное нечестным трудом выложат.
– Это ты с евреями мало дела имел, – усмехнулся Грек. – Некоторые умрут, а свое добро не отдадут.
– Отдадут, если хорошо попросим, – нахмурился Куркуль, в глазах на миг вспыхнул алчный недобрый огонек.
– Мысль дельная, Таксист, – подумав с минуту, вынужден был признать Грек. – А что за хавира у него?
– Домина такой в районе частной застройки. Небольшой дворик, сараюшка с дровами. Один этаж. Дверь входная на улицу выходит.
– И как ты к нему заходить собираешься, чтобы при этом всю округу не переполошить? – спросил Грек.
– Ну, там вокруг домов мало, – пожал