закричала Аленка так пронзительно, что пожилой усатый врач испуганно вздрогнул. – Я не останусь одна, я бою-усь!
– Оставайтесь с ребенком, – распорядился врач. – Ну подумайте сами, что вы там будете делать? Ей сейчас нужна будет интенсивная терапия, вас все равно к ней не пустят. Мы ее в хорошую больницу повезем – знаете, на Красной Пресне? Там отличная кардиология, у нас все туда просятся.
Он говорил уверенным, успокаивающим тоном, но Лера уже успела привыкнуть к успокаивающему тону врачей и знала, что за ним может скрываться все что угодно.
Держа Аленку за руку, она проводила носилки вниз, постояла у подъезда, глядя, как отъезжает «Скорая». В сентябре светало еще не поздно, почти по-летнему, и небо уже наливалось утренней синевой.
Лера смотрела вслед уезжающей машине, сердце у нее билось отчаянно, и так же быстро, тревожно бился в ней ребенок.
В семь часов Лера позвонила Вале, попросив, чтобы та приехала как можно скорее.
Круглолицей, улыбчивой Вале было лет тридцать пять. Она помогала Надежде Сергеевне по хозяйству, и Лера всегда с удовольствием замечала, что Валя расторопна, весела и доброжелательна.
Иногда она вспоминала бестолковую домработницу Зою, у которой Роза Юсупова совершенно спокойно увела Аленку во время организованного Стасом похищения, – и радовалась, видя Валину сообразительность и надежность.
Валя приехала через час после ее звонка.
– Надо же, какое горе! – искренне посочувствовала она, глядя на бледную, с темными кругами под глазами Леру. – И тебе как не вовремя, Лерочка!
– Да разве это бывает вовремя? – невесело усмехнулась Лера.
– Ясное дело, не бывает, – согласилась Валя. – А все ж таки… Тебе бы полежать лучше, а? – осторожно добавила она.
– Что сейчас об этом говорить, – махнула рукой Лера. – Ты за Аленкой, главное, присматривай.
– Да это ты не волнуйся! – уверила Валя. – Мы с ней сейчас за рыбкой сходим на Палашевку, потом за мяском съездим на Ленинградский рынок…
Конечно, это был не самый лучший маршрут для ребенка, но сейчас Лере было не до этого. Она думала только о том, что происходит там, в совершенно ей неизвестной больнице…
В половине девятого, с трудом добившись, чтобы ее пустили в неприемное время, она вошла наконец в кардиологическое отделение. Но к маме ее пускать не хотели, и пришлось сразу идти к заведующему отделением и ждать, пока он закончит обход.
– Что я могу вам сказать? – произнес заведующий, когда Лера наконец оказалась в его кабинете. – Не буду вас обманывать, положение у вашей матушки не самое обнадеживающее.
– Что можно сделать, Иосиф Яковлевич? – спросила Лера; она уже узнала его имя и даже расспросила о нем словоохотливую старушку-больную. – Скажите мне, что нужно? Лекарства, приборы какие-нибудь? Может быть, ее в специальные условия надо поместить?
– Какие в этом деле могут быть специальные условия? – усмехнулся Иосиф Яковлевич. – Милая вы моя, думаете,