держать ее взаперти.
– Ивицу? А пошто так хлопочешь за нее? Она ведь не родня тебе.
– Как сказать. Матушка ее, Вирия, когда-то спасла меня от… вражины лютой. В долгу я пред нею. А Ивица – дочь ее единственная. Прикажи выпустить ее на волю, княже.
– Эх, Дарьюшка, не все так просто, как кажется. Не забывай, что супруг ее, Святополк, тоже виды имеет на Русь Киевскую. Чую сердцем быть войне кровопролитной.
– Но, княже!
– Погодь, давай сделаем так: по возвращении от Бориса, я придумаю как исполнить просьбу твою, лады?
– Добро, коли так. В таком случае позволь хотя бы увидеться с нею?
– А это еще зачем?
– Хочу вернуть давний подарок Вирии. Этот перстень по праву принадлежит Ивице, – Дарья показала Ярославу перстень с изумрудом.
– Это можно. Я накажу пустить тебя к пленнице.
– Благодарю, великий князь.
– О, вот и пришли! – хорошее настроение снова вернулось к князю.
Они подошли к конюшне. По знаку Ярослава конюший вывел за узду великолепного жеребца черного окраса.
– Это тебе, Дарьюшка. Нравится?
– Какое чудо! – Дарья искренне залюбовалась скакуном.
– Принимай дар княжий, воительница. Нарекаю тебя «Справедливой». Ты заслужила это имя!
– Такому дару цены нет. Только без надобности мне воронóй, потому как имею уже молодую кобылицу резвую.
– Одно другому не помеха, Дарьюшка. Отдай скакуна этого брату своему, Арлексу, или родителю, Мечиславу. Уверен, будут рады дару сему.
– Как пожелаешь, великий князь, – Дарья благодарно поклонилась. – Воистину, королевский подарок.
Разговаривая, не заметили, как неслышно подошел боярин Гадяч:
– Это да, – льстиво проговорил, – можно сказать: царский, не иначе. Где ж такого скакуна раздобыли? Неужто заморский?
Ярослав обернулся и слегка нахмурился. Не по нраву ему было, когда кто-то подкрадывался исподтишка.
– Заморский, заморский. Чего хотел-то? Подкрался тихо, словно кошка.
– Хе-хе-хе… Так ведь, ступаю завсегда одинаково, – угодливо осклабился боярин. – С весточкой пожаловал к тебе, княже.
– С хорошей аль худой?
– Это с какой стороны посмотреть.
– Ну, вещай, коль явился.
Гадяч бросил вопросительный взгляд на Дарью.
– Говори при ней! Ты знаешь, кто для меня Дарьюшка, – молвил князь.
– Ну да, ну да. Поутру лазутчики мои возвернулись. Допросил их как следует. Значится, братец твой, Бориска, вздумал на Киев обратным походом идти.
– Он же на печенегов пошел!? Чего вдруг решил оставить воевать их?
– Оттого, что другой братец твой, Мстислав, собирает тоже дружину. И вот-вот двинет на Киев.
– Вот как?
Ярослав задумался. Он сжал рукоять меча, закрепленного на поясе. На его щеках заиграли желваки. Видно было, что весть принесенная Афоней, оказалась для него не из приятных.
– Видать, пришел и мой черед собирать дружину.
– Думаю, что не сейчас, а малость погодя, княже.
– Это почему?
– Тут