Александр Ширванзаде

Хаос


Скачать книгу

она обычно принимает в храме искусства. Но, ах, какой чудесный камень, какая отделка! О нет, она не примет! Что скажет Смбат Маркович?

      – Посмотрите, как он глядит на нас…

      Самолюбие Микаэла было задето. Ведь он человек самостоятельный, и брат не имеет никакой власти над ним. Он нарочно, в кругу товарищей, подносит ей кольцо, чтобы доказать свою полную независимость. Друзьям он уже сообщил о контрзавещании. Было решено завтра же в последний раз предложить Смбату добровольно признать законность этого завещания, иначе дело поступит в суд.

      – Помогите мне, Гриша, – обратился Микаэл к товарищу.

      – Простите, Елена Анастасьевна, – сказал Гриша, пытаясь надеть кольцо на указательный пальчик певицы. – Мы – грубые кавказцы. Когда слово не действует, прибегаем к силе…

      – Скажите лучше: рыцари без страха и упрека. Можно ли обижаться на вас? – ответила певица, протягивая палец. – Какие у вас изящные руки – прелесть! – прошептала она, лаская пальцы Микаэла.

      Этой легкой лаской дива наградила Микаэла за ценный подарок.

      – О чем вы там шепчетесь? – раздалось со всех сторон.

      – Да ничего, – засмеялась певица, – я слегка порезала палец, и Микаэл Маркович перевязал его.

      И, подняв руку, она как бы нечаянно похвастала подарком. Ей хотелось вызвать зависть у других, но не удалось. Кое-кто усмехнулся легкомыслию Микаэла: стоило ли до бенефиса делать такой богатый подарок? Это мещанское тщеславие.

      Смбату стало стыдно за брата, но он сдержался.

      Все уже были пьяны, кроме грека и евреев. Поляк незаметно скрылся. От табачного дыма и чада трудно было дышать.

      – Как жарко! – заметила певица, готовясь встать.

      Дело в том, что румяна на ее лице таяли, а пудра осыпалась, и ей приходилось то и дело пудриться.

      – Да, жарко, – повторил Мовсес, собираясь скинуть пиджак, но ему помешали.

      – Дайте спичек, – крикнул Мелкон, не сумевший побороть зависть к Микаэлу. – Небольшой фейерверк в честь богини искусства…

      Он сплел из нескольких кредиток подобие венка, намочил их бенедиктином и положил на тарелку; в середине венка он поместил фотографию певицы. Спичка вспыхнула, и кредитки загорелись, освещая портрет дивы радужным пламенем. Эффект был полный. Раздались рукоплескания, грянула музыка. Под фотографией уцелели несколько сторублевок. Мелкон поднес этот венок «Богине искусства».

      – Дико, но оригинально! – восхитилась певица, громко смеясь и пряча кредитки в ридикюль.

      Хористки жадно следили за этим зрелищем, завидуя примадонне. Вдруг они пискливо затянули какой-то дуэт.

      Папаша бросил им в бокалы по паре золотых и украдкой поцеловал в шею одну из девушек.

      – Браво, Папаша! Брависсимо! – воскликнула певица, от зоркого ока которой ничто не ускользало.

      Сутолока все больше и больше нарастала.

      Гришу бесило, что певица больше занята Микаэлом; он со злости дважды выплеснул на сазандаров шампанское. Мовсес подшучивал над хористками, время от времени ржал, как ретивый жеребец, и кусал