не пенилась, а обжигала.
В дверях послышался грохот. Слуги-лезгины, кряхтя и задыхаясь, притащили большую мраморную ванну, и вслед за тем появились корзины с шампанским. Жирные лица музыкантов засияли от удовольствия – не впервые им приходилось быть свидетелями невообразимых проказ Кязим-бека.
Ванну поставили посреди комнаты.
– Кябули! – крикнул хозяин музыкантам, вскочил в ванну и, выхватив кинжал, стал плясать.
Он кружился, изгибался, выпрямлялся, подпрыгивал, подносил к глазам лезвие кинжала и проворно засовывал его под согнутое колено, вызывая общее изумление. Отплясав, Кязим-бек выскочил из ванны, вложил кинжал в ножны, подошел к хористке и облапил ее своими мощными руками.
Уже светало. Однако люстры еще продолжали гореть. Папаша приспустил занавески на окнах и велел слугам удалиться. Присутствие слуг оскорбляло «порядочность» Папаши.
Только теперь сообразил Смбат, свидетелем какого зрелища придется ему быть. Хотелось уйти, но неведомая, непреодолимая сила по-прежнему удерживала его.
– Караул! Помогите, караул! – вопила хористка.
Но Кязим-бек уже не помнил себя. Кое-то из гостей пытался отговорить хозяина от беспутной затеи, хотя в то же время всех тянуло посмотреть на это пикантное зрелище.
– Кто в бога верует, спасите! – кричала хористка дребезжащим, неприятным голосом.
Офицер, стоя поодаль, крутил усы:
– Вот это я понимаю, вот это значит кутить помосковски…
Не легко было вырвать хористку из цепких объятий Кязим-бека. Он уже раздевал несчастную, крича, чтобы остальные лили шампанское в ванну.
Поруганная женская честь и безобразное зрелище принудили Смбата вмешаться. Он попросил Гришу заступиться за девушку. Года два назад Гриша первый подал подобный пример, выкупав проститутку в пиве; потом она заболела и чуть не умерла от воспаления легких.
– Разве тебе не хочется посмотреть?: – спросил Гриша с удивлением.
– Нет, это дико, подло, возмутительно!
– Да ведь Кязим-бек для тебя же и старается.
– Я не желаю, меня тошнит! – воскликнул Смбат возмущенно. – А если ты боишься Кязим-бека, рассчитывай на меня.
Самолюбие Гриши было задето. Чтобы он боялся кого-нибудь? Да ведь эта чертовка, поди, рада искупаться в шампанском, только ломается, чтобы набить себе цену.
– Не допускай, прошу тебя, – настаивал Смбат.
– Ладно.
Гриша подошел к хозяину и положил ему руку на плечо.
– Кязим, оставь эту женщину, хватит.
– А ты кто такой будешь? – огрызнулся Кязим-бек, сверкнув глазами.
– Я Гриша.
– Проваливай!
– Прошу тебя…
– Отвяжись…
Теперь уже всеобщее внимание было устремлено на Гришу. Он был единственный человек, которого Кязим-бек побаивался. Было заметно, что Гриша уже теряет хладнокровие.
– Прошу тебя, Адилбеков, – снова попытался он уломать хозяина.
– Заткни