мне очень жаль, что он… и тебя охмурил, – заговорил папа. – Возможно, тебе будет неприятно это слышать… но он меняет женщин, как перчатки. Как презервативы, если быть абсолютно точным. В городе даже есть нечто типа клуба… – папа хохотнул. – «БПР» – бывшие подруги Разнатовского. Или брошенные.
– Хочешь поздравить меня со вступлением в члены? – съехидничала я.
Отец хотел, чтобы я выбросила Сашу из головы. Окончательно и бесповоротно. Он обещал помочь мне с переездом, с поиском работы и собирался давать деньги и после того, как я на нее устроюсь. Чтобы мне на все хватало. Он не хочет, чтобы я хоть в чем-то нуждалась. Я вообще могу не работать, а заняться поисками мужа – что, наверное, было бы идеальным вариантом.
Отец достал бумажник, раскрыл и отсчитал десять стодолларовых бумажек.
– Это на первое время, Ксения, – сказал он, пододвигая их ко мне. – Я помогу тебе во всем. Сделаю все что угодно. Но у меня будет одно условие.
Я напряглась.
– Ты больше не суешь нос в это дело. И в мои дела вообще. Ты ничего не видела и не слышала. Ты меняешь круг знакомых – а ты меняешь, как я понимаю? Ты просто стараешься как можно скорее забыть о случившемся. Это было для тебя очень неприятным моментом…
Тоже мне выраженьице нашел, пронеслась мысль, но я продолжала слушать дальше.
– Ксения, у милиции есть официальная версия. Следствие закончено. Виновные найдены. Тебя больше никто не станет ни о чем спрашивать. Все! Только никуда не лезь. Забудь обо всем, что ты слышала в квартире у Саши. Прости меня за излишнюю резкость. Я тогда был на взводе. Когда я узнал, что ты тоже была в клубе в ту ночь… Ну ты сама должна понимать. Сашу, как я думаю, ты никогда больше не увидишь. Выкинь его из головы. Выкинь все из головы. Живи дальше. Начни жизнь с чистого листа. Тогда я помогу тебе во всем.
– Хорошо, папа, – сказала я, как покорная дочь, а про себя подумала: «А вот фиг тебе».
Я уже точно знала, что не успокоюсь, пока не докопаюсь до истины. Я должна была понять, почему погибло столько ни в чем не повинных людей, в чьей смерти – пусть опосредованно – обвиняют меня. Почему произошел взрыв, так круто изменивший мою жизнь? Почему я должна страдать, лишившись всех друзей? Почему я должна бросать институт? Почему все пошло наперекосяк? За что страдаю я?!
Я дала себе слово, что разберусь. Только буду действовать хитро и постараюсь не привлекать к себе внимания. И использовать всех, кого удастся. Отца, Сашку, может, еще каких-то людей…
– Вот и отлично, – повеселел папа.
Он выпил еще чашку чая и заявил:
– Ну мне пора. Я хотел тебя как-нибудь познакомить…
– Не сейчас, – оборвала я его.
– Ты должна понять меня, Ксения… Ты же уже взрослая. Мы с мамой старались…
– Я все понимаю. Не надо об этом.
– Хорошо. – Он все понял.
Я закрыла за ним дверь и долго сидела, уставившись в одну точку. Потом я решительно встала, собрала свои и мамины вещи, которые я ни в коем случае не хотела оставлять другой женщине. Отцовской шлюхе,