предприятия на речке Люторке, из которой окрестное население брало воду.
Чехов для мелиховцев одновременно мудрец и святой. Он сам рисует себя таковым: «… Ходил в деревню к чернобородому мужику с воспалением легкого. Возвращался полем. По деревне я прохожу нечасто, и бабы встречают меня приветливо и ласково, как юродивого. Каждая наперерыв старается проводить, предостеречь насчет канавы, посетовать на грязь или отогнать собаку…»
1892 год, год переезда из Москвы в Мелихово, холерный. С юга на центральную Россию надвигалась страшная эпидемия. Серпуховская земская управа запросила у Чехова согласие на его участие в борьбе с холерой, и он тотчас письменно выразил согласие, отказавшись от платы за работу участкового врача. Антон Павлович взял на себя обслуживание 25 деревень, двух фабричных сел и монастырь Давидова пустынь.
Михаил Павлович Чехов писал об этом времени; «Несколько месяцев писатель почти не вылезал из тарантаса. В это время ему приходилось и разъезжать по участку и принимать больных на дому». С августа по октябрь он принял, записал на карточки около тысячи больных. Отказа не было никому – каждый обратившийся мог быть «холерным больным». Хотя Чехов, посмеиваясь, отвечал вопрошающим, что литературой заниматься некогда: «Ловлю холеру за хвост», – по-чеховски острил он.
Оборонительные редуты против холеры приходилось создавать на голом месте: «Оказался я прекрасным нищим; благодаря моему нищенскому красноречию мой участок имеет теперь 2 превосходных барака со всей обстановкой и бараков пять не превосходных… Я избавил земство от расходов по дезинфекции. Известь, купорос и всякую пахучую дрянь я выпросил у фабрикантов на все свои 25 деревень…»
Усилия не оказались напрасными – холере был поставлен заслон. Когда эпидемия отступила, он, несмотря на неимоверную затрату сил, на отсутствие помощников, бездорожье и безденежье, написал своему конфиденту Суворину:
«Ни одно лето я не проводил так хорошо, как это… Мне нравилось и хотелось жить… Завелись новые знакомства и новые отношения. Прежние страхи перед мужиками кажутся теперь нелепостью. Служил я в земстве, заседал в Санитарном совете, ездил по фабрикам – и это мне нравилось».
На следующий год снова пришлось предпринять исключительные меры, чтобы погасить новую эпидемию холеры, и снова доктор Чехов по словам его друга, серпуховского санитарного врача П. И. Куркина, «встал под ружье».
«…Лето в общем было не веселое… Я опять участковый врач и опять ловлю за хвост холеру, лечу амбулаторных, посещаю пункты и разъезжаю по злачным местам».
В медицинском отчете, направленном земству, он признается, что амбулаторным больным (принял более тысячи человек!) уделял внимания недостаточно из-за частых разъездов по участку и «собственных занятий, от которых… не мог отказаться».
Врач и литератор – они всегда спорили в нем и всегда взаимодействовали.
Младший Чехов, Михаил Павлович вспоминал: “В сущности у нас в Мелихове образовался