Просыпайся.
Резко вскочив, я высвободилась и перекатилась через кровать. Моя правая рука рассекла воздух. Потеряв равновесие, я зависла на краю. Чья-то рука крепко сжала мое левое предплечье. В горле застрял крик. Мой дикий взгляд метался по ярко освещенной спальне. Прошлое медленно отступало, бледнея, как выведенное пятно смолы и дыма. Никаких пивных бутылок. Как и кухонного стола, заваленного газетами. Я смотрела в темные глаза Карла. Беспокойство отражалось на его усталом лице. Волосы торчали во все стороны, а серая рубашка выглядела мятой.
– Ты в порядке? – спросил он, пока я нервно глотала воздух. – Боже, Мэллори, я не слышал, чтобы ты так кричала, вот уже…
Много лет.
Он мог и не заканчивать фразу. Дрожащей рукой я смахнула волосы с лица и тяжело сглотнула. Горло саднило. В следующее мгновение до меня дошло, что Роза стоит в дверях, завязывая пояс халата. Она что-то сказала, но я не расслышала. Сердце неистово колотилось.
– Ничего страшного. – Карл похлопал меня по руке, оглядываясь через плечо на дверь. – Это всего лишь ночной кошмар, cariña.[13] Возвращайся в постель.
Ночной кошмар? Но ведь ночные кошмары бывают только во сне. А этот… случился в реальной жизни.
Утро наступило слишком рано, и целый день в школе я еле передвигала ноги. Когда пришло время урока риторики, я вошла в класс и сразу же встретилась взглядом с Пейдж. Сегодня ее волосы были убраны в гладкий пучок, как у балерины, и в ушах болтались крупные золотые серьги в виде колец. Она выглядела восхитительно. Чего нельзя было сказать о гримасе, которую она состроила, когда увидела меня.
Я споткнулась, подвернув левую ногу, и шлепок моей обуви прозвучал оглушительным грохотом. Я не упала, но ударилась бедром о свободную парту.
Губы Пейдж дрогнули, и она подняла бровь.
От ужаса я застыла, но уже в следующее мгновение очнулась от оцепенения. Я поспешила на свое место и устроилась за партой. Мои щеки горели. То, как она смотрела на меня, прежде чем я так по-дурацки споткнулась, подсказывало, что Райдер все-таки поговорил с ней, как и предлагал прошлым вечером.
Нет, он не мог, убеждала я себя, открывая тетрадку и просматривая записи, нацарапанные вчера. Прищурившись, я вглядывалась в единственное предложение, которое записала, пытаясь понять его смысл…
– Мышь.
Воздух застрял в горле, когда я подняла голову. В Райдере, наверное, было что-то от призрака, потому что я не слышала, как он сел за соседнюю парту и, возможно, успел обменяться парой слов с Пейдж, но каким-то неведомым образом он оказался рядом со мной. В старой футболке с выцветшим принтом, в расслабленной позе со сложенными на широкой груди руками, он являл собой воплощение ленивого высокомерия.
Увидев его после вчерашнего, я испытала странное волнение. Я не сказала Карлу и Розе о том, что ко мне приходил Райдер. Хуже того, и не собиралась рассказывать.
Мышь.
Я ненавидела это прозвище за то, что оно символизировало, и в то же время дорожила