рисует, читает о великих художниках. А не с мальчиками развлекается… Да еще ночью…
– Эрик, я давно хотела с тобой об этом поговорить. И рада, что этот разговор, наконец, состоится.
– А может, завтра? – попросил папа, и телевизионный конферансье заорал на весь дом.
– Нет, сегодня. Сейчас, – сказала мама – и конферансье споткнулся на полуслове. – Ответь мне: ты когда-нибудь задумывался о том, почему мы берем на себя право разрешать что-то детям или запрещать?
– Как это почему? Мы – взрослые, у нас… э-эээ… опыт, образование. Мы их родители, в конце концов. Кормим их, поим, одеваем, прихоти их исполняем… То есть заслужили право контролировать… Странные однако вопросы ты задаешь, дорогая.
– По твоей логике выходит, что тот, кто сильнее – неважно, физически или финансово – тот и хозяин положения…
– Ну, в некотором роде это так… – папа даже растерялся от того, что мама пытается опровергнуть аксиомы. Вещи абсолютно очевидные…
– А теперь представь, какая нас ждет старость, если твоя логика верна! – голос мамы почти дрожал. – Когда мы станем старыми, немощными, одинокими – а одному из нас это грозит реально, пусть мы пока и не знаем, я это буду или ты. Надеюсь, что ты. И вот, когда ты в один прекрасный день вздумаешь привести домой друзей, возможно, и с ночевкой, твои сильные, обеспеченные, здоровые дети откажут тебе в этом, потому что им это… неудобно, неприятно, потому что у них другие планы или просто плохое настроение. Ты смертельно обидишься, верно? А чем, скажи, ты или я, – чем мы отличаемся от наших юных дочек? Они – не часть нас, не придаток, не отросток, они – отдельные существа, имеющие право на свое мнение, свои привычки и свои ошибки. Наше дело – предостеречь, научить, воспитать. Но не выбирать за них, не решать за них, не жить вместо них…
…Через час окна в доме были погашены и все его жильцы крепко спали. Мама с папой – в их спальне, Маню – на стареньком диванчике Аннабель, а на узкой кровати – святая троица: в середине – Элька, у ее левого уха – Кризли, у правого – котенок, который чувствовал, что именно в этом доме он обрел любовь, заботу и долгое безмятежное счастье… А в Элькином тапке на капустном листе спал, свернувшись калачиком, слизняк Рири, довольный тем, что все дома и ни о ком не надо беспокоиться.
Спала и Элька, но – вполглаза, как курица, которая накормила и обласкала всех своих цыплят. Кроме одного, самого непослушного. Цыпленка по имени Джо.
Глава 4. Джо
На самом деле его звали Джонатан Тиллер Мак-Кинли, сэр… Но так он позволил называть себя, когда они подружились. А сначала Элька звала его, как и все, церемонно – Джо.
Они познакомились год назад, в пятницу, на Рыночной площади. Джо играл на огромном контрабасе и широко улыбался прохожим. Элька замедлила шаг, послушала минуты две (а она очень спешила!) и подошла к нему, чтобы положить монетку, но вдруг обнаружила, что класть ее некуда. Ни баночки, ни перевернутой шляпы, ни раскрытого футляра для контрабаса – ничего.