и оригинальное, что отличало меня от других. Что я из Константина Стрелецкого превратился в какого-то безликого робота, который только что сошел с конвейера. Я оглянулся вокруг и понял, что теперь все ребята были практически на одно лицо. Нам выдали одинаковую одежду, после чего нас действительно стало сложно отличить друг от друга.
Обритые и одетые в военную форму мы толпой ввалились в казарму, где нас уже ждали сержант и несколько старослужащих, видевших свою «миссию» в том, чтобы как следует воспитать новобранцев. Сержант подошел к нам. Это был крепко сложенный парень среднего роста. На его лице, не обезображенном интеллектом, была недовольная мина. Массивная челюсть выдавалась вперед, а губы постоянно двигались, даже когда он молчал, так, как будто бы он что-то пережевывал. По виду он был старше меня и остальных ребят всего на пару лет, но по манере поведения и взгляду создавалось впечатление, что ему уже лет сорок. Оглядев новобранцев, он громко произнес:
– Добро пожаловать, с*ка, в часть! Я – сержант Давко. Все услышали? На меня, с*ка, возложена благородная миссия – сделать из вас – выпердышей и уе*ков, нормальных, с*ка, людей! Пока что вы все – духи, а значит по определению – говно. Но даже у такого говна есть шанс стать настоящим воином и защитником отечества. Для этого, вам, бл*дь, нужно слушать и выполнять все мои приказы. Поняли?!
У сержанта был легкий дефект речи. Когда он говорил, его массивная челюсть ходила ходуном, и слюни летели во все стороны, попадая на окружающих. Меня раздражала его глупость и высокомерие, не основанные ни на чем. По лицу и по речи я заключил, что у него в голове не больше двух извилин. И этот кретин будет делать из меня человека?! Да он сам даже не близок к этому!
Когда сержант Давко закончил говорить, он снова оглядел собравшихся, усмехнулся и вдруг, сделав зловещую гримасу, громко крикнул:
– А теперь все упали на пол и сделали тридцать отжиманий!
Большинство тут же по команде действительно упали на пол и начали интенсивно отжиматься. Но несколько человек остались стоять, в том числе и я. Мне казалось унижением выполнять бессмысленные приказания какого-то полудурка. Сержант окинул стоящих взглядом, видимо он был готов и к такому неповиновению:
– Что у нас тут? Вы особенные? Вам особый приказ нужен?! – после этого он громко на весь зал прокричал, обращаясь к тем, кто уже начал отжиматься. – Все слушаем меня! Вы будете отжиматься до тех пор, пока эти особенные не сделают по тридцать отжиманий. Скажете им потом спасибо.
Я увидел, как отжимающиеся ребята, с которыми мы ещё несколько минут назад сидели вместе в одной комнате, посмотрели на стоящих глазами, полными злобы. Видимо, так и работает армия – всё строится на ненависти к тем, кто хоть как-то выделяется из толпы. В этот момент один парень из числа стоявших – самый высокий и крепкий – громко сказал, обращаясь к тем, кто начал отжиматься:
– Пацаны, вставайте. Нех*й отжиматься. Ему надо, пусть сам отжимается. Не ведитесь на это!
– Приказы