говорят. Могут и приврать. А ты почему спрашиваешь?
– Да так, – замялась Саша. – К слову пришлось.
– К слову пришлось? – хитро прищурился дед. – А мне вот сейчас давний случай вспомнился. Тоже со змеями связанный. Рассказать?
– Расскажи.
– Как раз во время войны это было. Году, кажется, в сорок третьем. Было мне тогда десять лет…. Шел я однажды из деревни в лес и нёс в кармане большую банку с йодом. Вроде пустяк – банка с йодом. Но это сейчас – пошёл в аптеку и купил всё, что тебе надо. А в то время, да ещё в лесу медикаменты большой ценностью были. Чем в лесу раны обрабатывать будешь? То-то, что нечем. А в соседней деревне жил один фельдшер. Вот он и снабжал отряд медикаментами. Конечно, рисковал сильно. Если бы немцы узнали, что он партизанам помогает, его бы сразу расстреляли.
– Дед, получается, ты тоже рисковал жизнью? – спросила Саша.
– Тоже. А страшно! Бывало, идёшь по лесу и каждого куста боишься. Если поймают и банку с йодом найдут, – плохо дело. Поминай, как звали.
– Неужели из-за одной банки йода могли убить?
– Могли. Им это раз плюнуть было. А могли и допрос учинить – пытками да угрозами склонить к предательству. Короче, нельзя мне было фашистам в лапы попадать. Ни под каким видом нельзя…. Иду, значит, я по тропе, присматриваюсь, прислушиваюсь и вдруг налетаю на рослого детину в маскировочном халате. Он мне: «Хальт! Хенде хох!» А ну, говорит, выворачивай карманы. А я с перепугу прыг в кусты и – как заяц – такого стрекача задал, что только пятки засверкали. Слышу только позади – тра-та-та-та-та. Это он в меня из автомата пульнул. И пули над головой – фьють, фьють. Потом слышу, топот позади, треск. Это детина за мной ломится и – чувствую – уже догоняет. Бегу краем оврага вдоль Гнилого ручья к реке. А сам думаю: «У реки-то ему в меня попасть – плевое дело. На берегу деревьев нет, спрятаться негде». Понимаю, что не туда бегу, а поворачивать поздно – схватит. И вдруг – то ли земля подо мной разверзлась, то ли яма какая была на пути, не знаю, – но только полетел я в кромешную тьму. Как с горы, кубарем полетел и все углы по пути сосчитал. Скатился на самое дно ямы, глаза от страха закрыл и жду, что будет. Прислушался, а сердце в груди – бух, бух, и слышу: где-то вверху и в стороне – шаги, голос и вдруг автоматная очередь – тра-та-та.
Немцу невдомёк, куда это я подевался. Только что был пацан, и вдруг нет. Вот он для самоуспокоения и стрельнул по кустам. А я лежу на дне ямы и об одном только думаю: как же темно и страшно вокруг. Ощупал руки, ноги – все ли цело. Вроде, всё. Приподнялся на локте и огляделся. Тьма, хоть глаз выколи. И всё-таки в яме мне спокойнее, чем наверху. По крайней мере, никто в меня тут не стреляет. Думаю, а что фашист будет делать: меня сторожить или на свой пост вернётся? Как бы не пришлось мне в этой яме до ночи сидеть.
И вдруг я почувствовал, что в яме, кроме меня, есть кто-то ещё. А когда услышал шорох и шипенье, то понял – змея! От страха меня в пот бросило, а по спине холодные мурашки побежали. Страшно, но сам себя успокаиваю. Змея – она кто? Животное. Ты её