продолжением их дела и воплощением их идей.
Значителен вклад о. Иоанна в славистику, которая для него представлялась не столько самостоятельным и академически обособленным предметом, сколько продолжением византинистики. Он вел свои исследования в этой области на основании известной концепции выдающегося византиниста русского происхождения Д. Оболенского о «византийском содружестве наций»[26], согласно которой славянские народы вошли в это содружество и исторически состоялись прежде всего благодаря своей преемственности у Византии. Раскрытию этой темы посвящены многие тексты о. Иоанна, в частности его монография «Византия и Московская Русь. Очерк по истории церковных и культурных связей в XIV веке»[27], а также значительная часть статейных публикаций, вошедших в настоящий том. Новизна его подхода состоит в попытке дополнить существующую картину историко-богословской оценкой важнейшего элементав становлении славянского мира и культуры – православия в славянских народах. Именно оно многое объясняет в различных политических и культурных событиях Древней Руси. Наконец, все тот же вопрос исторического самопознания придает славистике о. Иоанна особенно актуальное звучание в переломные эпохи: он сам настойчиво искал ответы на него и предлагает их своим читателям.
Разнообразные исторические штудии о. Иоанна в области патристики, византинистики и славистики предоставляют щедрый и неисчерпаемый материал, решающий множество болезненных вопросов об идентичности христианского богословия, церковной принадлежности и духовных традиций. Ясное видение этих проблем в христианской истории вооружает о. Иоанна спокойной убежденностью для их безошибочного решения в новых исторических обстоятельствах. Среди них такие, как проблема догматического развития, вопрос богослужебного языка и практики, отношения между христианскими конфессиями и многие другие. Системным значением обладает вопрос догматического развития, решаемый о. Иоанном походя, не без изящества, при обсуждении своеобразного юридизма средневековой католической экклезиологии. «Догматическое развитие не означает обогащения изначального свидетельства новыми откровениями, но оно предполагает свободу от всей частной исторической проблематики и, напротив, – возможность выражения христианской Благой Вести в любой исторической ситуации… Использование Церковью философских, научных или юридических категорий – динамический процесс; цель его – преображение человека, его вход в Царство Небесное, а не пребывание в плену рационалистических или космических ограничений»[28]. То самое «догматическое развитие», вызывающее паническую оторопь в консервативно настроенном богословии повторения, о котором о. Иоанн неоднократно говорит как о бегстве от Предания, разъясняется в корректной оценке подвижного характера церковного богословия. Догматическое развитие никоим образом не означает некоего приращения богооткровенного знания, но относится к плану выражения церковной