грубый пятидесятидвухлетний солдафон, побледнел от гнева, но сделал над собой усилие:
– Сдается мне, его величество вовсе не имеет почтения к должности, которую сам же мне пожаловал. Ну что же. Позовет меня в другой раз, когда сможет посвятить некоторое время старым служакам – и полезным людям.
Тюренн пронесся сквозь толпу придворных, как если бы совершал смотр своих войск. Черные глаза полыхали из-под густых седеющих бровей. Два молодых прапорщика, несущие вахту возле одной из дверей, выхватили из ножен свои шпаги и с двух сторон обступили старого генерала.
– Боже мой, – воскликнула потрясенная Анжелика, – неужели его сейчас арестуют?
Как будто случайно оказавшийся подле нее маркиз де Лавальер расхохотался:
– Отчего вы, милый друг, приписываете нашему государю столь черные помыслы? Можно подумать, вы никогда не покидали своей глуши. Арестовать господина маршала! Да за что же, боги мои?
– Разве он не произнес только что оскорбительные слова в адрес короля?
– Подумаешь! Мессир де Тюренн не стесняется в выражениях – как все военные. А поскольку его обошли, он бесится. И он прав. Так что совершенно справедливо, что ему дана привилегия иметь собственную кавалерийскую стражу и двух прапорщиков, обязанных сопровождать его со шпагой наголо повсюду, где он располагается на постой, даже во дворце короля.
– Если у него есть столь значительные привилегии, почему же он тогда сердится по пустякам?
Маркиз задумался.
– Пожалуй, я тоже разделяю раздражение нашего маршала. Как верховному главнокомандующему, ему везде положено проходить первым. Армия – основа королевства.
– А разве не знать? – Ей захотелось поддразнить маркиза.
На губах молодого де Лавальера мелькнула презрительная улыбка.
– Ваш вопрос звучит по-мещански. Неужели вам надо напоминать, что армия – это знать, а знать – это армия? Кому в королевстве принадлежит честь платить кровавый налог? Знати! С юных лет отец внушил мне, что я должен носить шпагу и что моя шпага, как и моя жизнь, принадлежит королю.
– Нет необходимости преподавать мне урок. – Анжелика залилась краской. – Мое происхождение не менее благородно, нежели ваше, господин де Лавальер. Можете навести справки. И помимо всего прочего, я супруга маршала Франции.
– Не станем же мы ссориться из-за подобных пустяков, – со смехом проговорил маркиз. – Вы немного наивны, но обворожительны. Мне кажется, мы подружимся. Если вы заметили, что я рассердился, это потому, что мы при дворе, где мой «зять»-король слишком часто оказывает предпочтение мещанам и самым заурядным людям. Как можно пропустить перед мессиром де Тюренном какого-то неотесанного штурмана…
– Быть может, этот штурман принес известия, в данный момент особенно интересующие его величество?
На ее плечо легла чья-то рука. Анжелика вздрогнула. Перед ней стоял некто в черном, кого поначалу она, как ни старалась, никак не могла вспомнить.
Хриплый, тихий и в то же время властный