за ним, но Людовик удержал ее:
– Извольте остаться, сударыня.
Обойдя стол, король приблизился к своей собеседнице. Он был спокоен, любезен. Он собрался что-то сказать, но передумал. Взгляд государя блуждал по обращенному к нему лицу молодой женщины и внезапно под внешней привлекательностью как будто обнаружил то, чего никогда бы не стал искать в нем: душу, мысль, личность.
Тихо и задумчиво он спросил:
– Придете ли вы завтра на мою охоту?
– Сир, имею твердое намерение быть.
– Я поговорю с маркизом дю Плесси, чтобы он поддержал ваши добрые намерения.
– Сир, благодарю вас.
В комнате установилось молчание. Анжелика не поняла, почему неожиданно ее сердце дважды гулко стукнуло. Она почувствовала, что краснеет.
Между тем в кабинете появился королевский постельничий герцог де Шаро:
– Будет ли его величество присутствовать на большом ужине или желает, чтобы ему подали отдельно?
– Раз уж большой ужин предусмотрен, не станем разочаровывать бездельников, совершивших путешествие в Версаль, чтобы участвовать в нем, – ответил король. – Идемте к столу.
Анжелика сделала реверанс и повторила его на пороге кабинета.
Его величество спросил:
– Мне кажется, у вас есть сыновья? Сколько им лет? Могут ли они служить при дворе?
– Сир, они еще слишком юны: одному семь, другому девять лет.
– Ровесники дофина. Он скоро выйдет из-под женской опеки и будет передан гувернеру. Мне бы хотелось заодно обеспечить мальчика товарищами, которые могли бы разделить его игры и помочь немного встряхнуться. Представьте нам своих детей.
Под завистливыми взглядами собравшихся придворных Анжелика в третий раз присела в реверансе.
Глава VIII
Близился королевский ужин.
Целая армия слуг под командованием своих предводителей накрыла стол и расставила стулья согласно этикету. После тщательного осмотра зала распорядитель открыл двери для жаждущих присутствовать при трапезе его величества придворных. Они разместились в заранее оговоренном порядке, а в передней и коридорах теснилась публика, которой будет дано разрешение пройти вдоль королевского стола.
Людовик XIV остановился в дверном проеме и в ответ на реверансы присутствующих слегка наклонил голову. Затем он с улыбкой вошел в зал и занял место за столом.
Месье, его брат, тут же поспешил с глубоким поклоном подать ему салфетку.
Стоя за спиной государя, главный камергер крепко стиснул свою салфетку, а взгляд его красноречиво свидетельствовал, что он никому, даже принцу крови, не позволит отобрать ее.
В передней гвардейцы призывали присутствующих освободить проход – по коридору, напоминая церковную процессию, шла свита.
Гвардеец при полном параде возглавлял шествие слуг, которые несли на плечах огромную раку, покрытую тканью с золотым и серебряным шитьем. За ними следовал