Моренс не мог видеть его лица, потому что тот присел рядом, чуть подальше его головы, стал мерить ему пульс. Рулевой боялся шелохнуться, сам не зная почему. Некто потрогал у него лоб и вышел из каюты. Моренс увидел только коричневый плащ и синюю шляпу. Рулевой знал здесь только троих, кто носит плащ и шляпу, и, всё сопоставив, он сразу бы понял, кто сейчас вышел отсюда, но в голове у него всё гудело, и он не хотел, и не мог ни о чём раздумывать.
Через несколько минут тот вернулся с каким-то приятно пахнущим свёртком. Когда вошедший подошёл ближе, Моренс закрыл глаза и замер. Он услышал, как открыли створку окна – форточку. Затем рулевой почувствовал, как с него сняли шляпу и положили на лоб прохладную повязку. Вскоре Моренс стал чувствовать себя гораздо лучше и спокойней.
Несмотря на то, что было уже около пяти часов вечера, жара почти не спала. Но обоих парусниках как будто всё замерло. Но если было посмотреть повнимательнее, то становилось видно, что на обоих осторожно поправляют повреждения. У «Ветра», хоть и одна, зато напополам сломана мачта. На «Беркуте» больше были повреждены паруса. Они были порезаны метательными дисками-резаками расчётливо запущенными Эрлин. У обоих на бортах виднелись хорошо заметные следы выстрелов. Догадались ли преследователи, что их винт застопорен, точно известно не было, но раз уж они оставались на месте, то, скорее всего, да.
Моренс лежал тихо и ничуть не шелохнулся, когда в каюту кто-то вошёл.
– Не прикидывайся, я знаю, что с тобой всё в порядке, – послышался приглушённый голос. Рулевой открыл глаза и посмотрел на вошедшего. Тем был Хигинс.
– Ты что про меня врать стал, когда ещё не отплыли? – тихо спросил тот.
– А чего удивительного? Мы друг другу почти не доверяем. Впрочем, мало кто кому сейчас верит с первого слова, – ответил Моренс и перевёл взгляд на окно.
– Выходит, в этом не было совершенно никакого смысла? – всё так же тихо спросил проводник. Рулевой немного помолчал, раздумывая, и затем ответил: «Вообще-то был, я хотел, чтобы ты остался на берегу».
– Зачем?
– Мне показалось, что так было бы лучше, – Моренс замолчал, собираясь с мыслями.
– Чем же лучше? Хотя можешь не отвечать, я, кажется, знаю, – Хигинс тоже замолк.
– Ты мне это тогда в отместку сказал? – первым заговорил рулевой.
– Теперь и сам не знаю, – проводник думал уже о чём-то другом, – Хотелось бы мне знать, кто капитан на «Беркуте».
В это же время неподалёку, на «Меченосце»…
– Всё понятно, они теперь и с места сдвинуться не могут. Значит, если захотим их обойти, затратим гораздо меньше времени, – обрадовался Джэймс.
– Ну, вот и будешь плавать вокруг них, как на привязи. Ближе-то подходить не стоит, – заметила Рини.
– Почему? Чего бояться? Они там здорово застряли.
– Теперь им, конечно, и подавно за нами не угнаться, но стрелять-то они могут и вряд ли обрадуются нашему появлению, – пояснила Рина.
– Тогда мы поплывём к «Ветру», обогнув «Беркут»,