Торп. – Кроме того, журналистика оставляет мало свободного времени.
Ливи было нелегко сохранять дистанцию. Она покачала головой и вздохнула.
– Но я не хочу в вас влюбляться, Торп. Действительно, не хочу.
– Не принимайте поспешных решений, – добродушно посоветовал он.
– Ти Си! – Последовал увесистый тычок в спину Торпа. – Я так и знал, что найду вас в обществе красивой женщины. – Так приветствовал их представитель штата Виргиния.
Сенатора Уайета отличали несколько фунтов избыточного веса, розовые щеки и всем известная общительность. Ливи знала, что он ведет кампанию против сокращения ассигнований на образование и социальные нужды. Она две недели безуспешно пыталась пробиться к нему на прием.
Торп добродушно отнесся к его тяжеловесному приветствию.
– Сенатор – Оливия Кармайкл.
Сенатор в том же стиле потряс руку Ливи.
– У меня отличная память на лица, и я вас где-то видел. Однако держу пари, что вы не подружка Ти Си.
Торп то ли кашлянул, то ли вздохнул. Ливи стрельнула в него взглядом.
– Я работаю в Вашингтонском отделении «Новости мира», сенатор Уайет. Мистер Торп и я – коллеги.
– Да-да, конечно. Теперь я вспомнил, Ти Си предпочитает другой тип женщин. – Он наклонился к Ливи и подмигнул. – Ноги прямо из плеч и минимум мозгов.
– Неужели? – Ливи задумчиво посмотрела на Торпа.
– У вас потрясные ноги, Ливи! – невозмутимо заметил Торп.
– Да, я уже слышала об этом. – И она обратилась к Уайету: – Сенатор, мне бы очень хотелось побеседовать с вами о серьезных вещах. Полагаю, здесь не место. Может быть, вы назначите более подходящее время?
Уайет минуту колебался, потом кивнул.
– В понедельник утром в моем офисе. А вам с Ти Си надо сейчас потанцевать, – распорядился он и быстрым движением одернул смокинг. – Пойду посмотрю, есть ли в буфете что-нибудь стоящее вроде икры и гусиной печенки.
И с уморительной миной сенатор неспешным шагом удалился.
Торп взял Ливи за руку.
– Хочу последовать совету сенатора, – объяснил он. И, обняв Ливи, повел ее в круг. Это был второй случай, когда он обнял ее. Тело ее немедленно затрепетало в ответ на его прикосновение. Ливи напряглась. Боже, это становилось каким-то наваждением.
– Вы не любите танцевать? – тихо спросил он.
– Конечно, люблю. – Она старалась говорить спокойно и ровно.
– Тогда в чем же дело?
Его рука легко держала ее за талию, его губы почти касались ее уха. По коже у нее побежали мурашки.
– Когда мы займемся любовью, вашингтонская элита этого не увидит. Я люблю уединенность.
Понадобилось некоторое время, прежде чем до нее дошел смысл его высказывания. Ливи просто навылет пронзила его взглядом.
– Да вы что?!
– Тише, тише. Я знаю, что говорю, – прошептал он. – Сердце у вас бьется так же сильно, как тогда, когда я поцеловал вас возле бара О’Райли.
– Неправда! – с излишней горячностью возразила она. – Оно бьется не сильнее обычного. И я вам уже говорила,