Теперь, кажется, я готов. Пойдём, Учитель, дай мне здоровья, а то в этих казематах и до свободы не доживёшь.
П. К. Вот так бы давно. Пойдём, Философ, навстречу здоровой жизни! Сегодня я тебя оболью, а завтра сам начнёшь всё это делать и потихоньку вернёшь себе своё здоровье.
И они вышли на двор, и Порфирий вылил на голову Философа ведро ледяной воды, а потом, уже в помещении, Порфирий положил Философа на скамейку и приложил одну руку к голове, а другую к ногам Философа – пропустил, как он выразился, «магнето». И когда это «магнето» прошибло Философа, а ощущение было действительно такое, будто от макушки до пяток прошёл электрозаряд, что Философ на секунду даже сознание потерял, но потом, когда пришёл в себя, ощутил во всём теле необычайное тепло и лёгкость. Он открыл глаза и увидел грязный потолок, но этот грязный потолок показался ему великим произведением искусства, которое напомнило ему о безконечности вселенной!
Философ сел на лавку рядом с Порфирием и заплакал. Порфирий обнял его, как маленького ребёнка, а потом погладил по голове и сказал:
– Поплачь, поплачь, детка, это поможет.
Тут появился Никитич и велел расходиться по палатам. Порфирий хотел было попросить Никитича погодить, но тот показал ему кулак, и Порфирий попрощался с Философом. Когда Философ ушёл, Порфирий тоже показал свой кулак Никитичу, а потом пошёл в свою палату и стал писать свои воспоминания и размышления о жизни.
Кулачный бой
Паршек запомнил этот день на всю жизнь и с тех пор никогда ни на кого руку не поднимал. Зарок себе дал. Случилось, правда, один раз сорваться – играл с сыном дома, возились ради потехи, а сын нечаянно и сшиб рамку с его портретом. Рамка разбилась – стёкла брызнули. Не сдержался Порфирий и дал сыну подзатыльник, но тут же опомнился – достал из кармана 25 рублей и стал сына утешать да прощения просить. И больше за всю жизнь ни разу не срывался, хотя были моменты и с женой, и с друзьями, когда нужно было пустить в ход кулаки, но Порфирий всегда вовремя осаживал себя – «Нельзя! Зарок помнишь?» – говорил он сам себе и тут же остывал. А зарок этот он дал вот в какой ситуации.
Было это как раз в год начала первой мировой войны, на Масленицу. Как всегда, главным развлечением ребят были кулачики – кулачный бой, а Порфирий уже третий год был атаманом. И уже два года подряд его ватага побеждала противника. Все ждали – как будет на этот раз. Атаманом его выбрали не только за большой рост и силу, но и за ум. Умел он грамотно расставить бойцов и объяснить тактику боя. Башковитый – говорили про него. В его ватаге были, в основном, шахтёрские ребята и молодые мужики – крепкие, выносливые, не один год проработавшие в шахте и силушкой их Бог не обидел.
Ещё со вчерашнего дня было расчищено и размечено поле. Народу поболеть за своих набралось много. Против шахтёрских выступали городские – извозчики, носильщики, мастеровые и другие желающие показать свою удаль. На этот раз получилось – полсотни на полсотни.