невольно передернула плечами. Кто только догадался построить его там… Она много раз намекала Юру и Миху, что не худо бы переставить дом подальше от обрыва, чтобы когда-нибудь на него не свалился кусок скалы. Но братья слишком беспечны…
Для очистки совести она обошла дом по кругу и вернулась к отцу.
– Ничего страшного, – сообщила она. – Как бы нам снять это украшение?
– А ты позови своего приятеля, – буркнул Айки. – Вот и снимете.
– Какого приятеля? – прищурилась ехидно Айрин. – Ты, конечно же, не имеешь в виду Юра? Ведь он плохо на меня влияет… А может быть, ты подумал про Миха? Но, боюсь, Ратха не одобрит… А Иль живет слишком далеко, полдня добираться. Дарк по возрасту в приятели не подходит… Все-все, – торопливо проговорила она, прижав руки к груди ладошками наружу: Айки нахмурился, поджал губы; вот-вот повернется и сам пойдет за помощью.
– Иди, – сухо сказал он, отворачиваясь. – Тебе же не терпится…
– Какой ты у меня… всё знающий – сил нет! А вот не пойду – и все! Надо будет – сам придет…
– Иди, – потеряв терпение, Айки потянулся за хворостиной. Айрин отпрыгнула в сторону, обиженно надула губы, повернулась и вышла за ограду.
Сразу за изгородью тропинка поднималась в гору, а через несколько шагов резко бросалась вниз, спускалась к ручью, спрятанному под пологом кустарников, колючих и непроходимых, и дальше бежала рядом, и оттого и самой Айрин никогда не было скучно составлять им компанию.
Справа поднималось мохнатое тело горы; ближние деревья частью закрывали вид, но над их верхушками можно было видеть морщинистую зеленую стену, размытую дымкой и сглаженную расстоянием. Слева полого опускались шеренги разрозненных деревьев, растекались на зеленые ручейки и нерешительно останавливались у морского берега. Вплотную к нему они не могли подобраться, потому что океан растерзал прилегающее пространство, превратил широкую прибрежную полосу в пляж – там не раз нежилась на песке после дневных трудов Айрин, и не всегда она проводила там время одна. Она глянула на появившуюся в просвете желтую полоску и мимолетно улыбнулась воспоминаниям.
После пережитой опасности вокруг острее чувствовалось движение жизни. Измочаленный бурей мир не умер: сломанные и поваленные деревья перегораживали в нескольких местах путь, но эти свидетели стихии – лишь случайные царапины на живом теле острова. То, что рисовалось ночью воображению, – обрушивающиеся пласты земли, вырванный с корнем лес, перелопаченная почва – оказалось фантазией, и Айрин была рада могучей жизненной силе своего мира, успешно противостоявшей ветру и морю.
Выйдя на пригорок, она осмотрелась. Впереди ниспадающими складками простерлось подножие горы; справа параллельно тропе возносилась вверх скалистая гряда, похожая на шипастый позвоночник утонувшей рыбы-гиганта. Если оглянуться, можно увидеть, как гребень горы, полого опускаясь, тонет в воде, и только кое-где еще выступает над поверхностью маленькими островками, пустыми и безжизненными.