тысяч?
Вся лодка столько не стоила, и, конечно, Геноле такая сумма не по карману.
– Э. – Аристид кисло улыбнулся. – Даже Рыжий говорит, что овчинка не стоит выделки.
Я поглядела мимо него, на небо: желтая полоска меж облаками бросала болезненный отсвет на осыхающие отмели. По ту сторону приливного ручья немногочисленные рыбаки разложили сети и тщательно выбирали из них водоросли. «Элеонору» выволокли вверх по берегу, и она валялась в грязи, сверкая ребрами, точно дохлый кит.
Мерседес у меня за спиной картинно перевернулась на бок.
– Насколько мне известно, – отчетливо произнесла она, – было бы куда лучше, если бы она не лезла не в свое дело.
– Мерседес! – простонала ее мать. – Что ты такое говоришь!
Девушка пожала плечами.
– А что, неправда, что ли? Если бы они не потеряли столько времени…
– Замолчи сейчас же! – Взбудораженная Шарлотта повернулась ко мне: – Простите. Она очень чувствительная.
Ксавье, судя по его виду, было не по себе.
– Не повезло, – тихо сказал он, обращаясь ко мне. – Хорошая была лодка.
– Хорошая. Мой отец ее строил.
Я поглядела через отмели туда, где все трудился Жан Большой. Он ушел уже на добрый километр, крохотная упрямая фигурка, почти неразличимая в дымке.
– Сколько времени они уже ищут?
– Часа два. Как только отлив начался. – Ксавье пожал плечами, избегая моего взгляда. – Она сейчас может быть уже где угодно.
Геноле, судя по всему, чувствовали свою ответственность. Из-за того что они потеряли «Элеонору», поиски святой были отложены, а поперечные течения с Ла Жете довершили дело. Ален решил, что святую Марину занесло песком где-нибудь в заливе и найти ее вновь можно лишь чудом.
– Сперва Ла Буш, потом «Элеонора», теперь это. – Это был Аристид – он все еще наблюдал за мной со злорадным торжеством. – А что, ты уже сказала отцу про Бримана? Или это будет очередной сюрприз?
Я ошарашенно поглядела на него:
– Про Бримана?
Старик осклабился.
– А я все думал, сколько времени пройдет, пока он начнет шнырять кругом. Место в «Иммортелях» в обмен на землю? Это он тебе обещал?
Ксавье глянул на меня, потом на Мерседес и Шарлотту. Обе внимательно слушали. Мерседес уже не притворялась, что читает, а смотрела на меня поверх журнала, слегка приоткрыв рот.
Я не дрогнула под пристальным взглядом старика, не хотела, чтобы меня вынудили лгать.
– Мои дела с Бриманом вас не касаются. Я не собираюсь их с вами обсуждать.
Аристид пожал плечами.
– Значит, я прав, – сказал он с горьким удовлетворением. – Речь идет о благе Жана Большого. Так всегда говорят, верно? Что это для его же блага?
У меня всегда был тяжелый характер. Я вспыхивала не сразу – пламя долго тлело под спудом, но стоило ему разгореться, и начинался яростный пожар. Я чувствовала, как он разгорается у меня внутри.
– А