роста; за четвёртым – Колин, тощий, будто поэт, с печальными глазами. Леди называет его исусиком. Адриан – смугло-золотой красавец, кожа без единого волоска – занимает пятый шест.
– Эй, шестой! – выкрикивает Леди, когда в гримёрку заходит Саймон. – Будем знакомы!
Леди чернокожая, скуластая, глаза тепло сверкают из-под густых ресниц. Все танцоры выступают в лиловых стрингах, лишь Леди разрешено носить кожаное платье в обтяжку – разумеется, пурпурное – и туфли на толстой платформе.
Она встряхивает баночку с пурпурным гримом:
– Развернись-ка, детка, я тобой займусь.
Адриан присвистывает, и Саймон послушно, с улыбкой поворачивается. Он уже успел напиться. Нагнувшись пониже, он трясет поднятым задом, и Леди визжит от восторга. Лэнс включает радио – группа “Шик”, “Ле Фрик”, – а Адриан достаёт из косметички тюбик пурпурного грима. Он красит Саймону лицо, наносит ему тональный крем вокруг ноздрей, на лоб, на мочки ушей. Когда они готовы, уже почти девять – время строиться и идти в зал.
Даже в столь ранний час клуб переполнен, и Саймон на миг слепнет. Даже в самых дерзких сан-францисских мечтах не смел он вообразить, что станет заниматься чем-то подобным. Если б не Кларина бутылка “Смирнофф”, развернулся и удрал бы домой, как струсивший дублёр из научно-фантастического гей-порно. Но когда все расходятся по местам, Саймон становится позади платформы номер шесть. Леди, самая высокая, помогает каждому взобраться на стойку. Ричи, спортивный и мускулистый, скачет как мячик, размахивает кулаком, крутит в воздухе невидимое лассо. Лэнс простоват и обаятелен; вокруг его пьедестала уже толпятся поклонники – улюлюкают, подзадоривают, а он пляшет “автобусную остановку” и “прифанкованного цыплёнка”[16]. Колин, под кайфом от метаквалона, вяло покачивается. Иногда он, раскинув руки, водит ладонями, словно мим. Адриан двигает бёдрами взад-вперёд, поглаживает пах. Саймон, глядя на него, вот-вот кончит.
Леди подходит к нему сзади.
– Ну что, готов? Поднимаю? – шепчет она.
– Готов, – отвечает Саймон – и вдруг взлетает в воздух. Леди ставит его на пьедестал, крепко держа за талию. Когда она отпускает руки, Саймон замирает. Публика смотрит на него с любопытством.
– Поприветствуем новенького! – вопит через весь зал Ричи.
Жиденькие аплодисменты, свист. Всё громче музыка – АББА, “Королева танца”. Саймон глотает воздух. Двигает бедрами влево-вправо, но пластики ему недостаёт, не то что Адриану, чувствует он себя скованно и неуклюже, как девочка-паинька на школьной дискотеке. Он пробует подражать Ричи, тоже прыгает – так получается более естественно, но слишком уж похоже на Ричи. Он машет рукой в сторону публики, поводит плечом.
– Зажигай, детка! – кричит чернокожий в белой майке и обрезанных джинсах. – Знаю, ты можешь лучше!
У Саймона пересохло во рту. “Расслабься, – шепчет у него за спиной Леди – она ещё не ушла на свою платформу – Плечи вниз”. Саймон только сейчас понимает, что втянул голову в плечи по самые уши. Стоит их опустить, как и шея расслабляется,