И как ей только удалось укрутить батьку! И не только укрутить, а подчинить своей воле и завладеть его помыслами.
– Ехал на ярмарку… ухарь… купец! Ухарь купец… удалой молодец! – вдруг затянул Павло в гостиной.
Архелия бросилась туда.
Он стоял на нетвердых ногах посреди комнаты с высоко запрокинутой головой и размахивал руками.
– Батька, ну-ка ложись! – девушка схватила его за стан и стала тянуть к дивану.
– В красной рубашке! Красив! И румян! – орал отец, не обращая внимания на потуги дочери.
– Батька, ложись, я кому сказала! – рассердилась Архелия. – Ложись, я тебе лицо мокрой тряпочкой вытру, ведь все в крови!
– Манит, целует! За… ручку… берет!
Таким пьяным девушка видела Павла только однажды – лет восемь назад, когда он впервые стал депутатом райсовета и весь день отмечал это событие с сельским головой Кужманом.
Кое-как уложив отца, уставшая Архелия отправилась принять перед сном душ. А когда вышла из ванной комнаты, то так и ахнула: батька сидел на диване и прямо из горлышка хлестал вино.
– Дай сюда! – закричала она и, подскочив, попыталась вырвать у него бутылку.
– Не лезь! – рявкнул Павло, роняя голову на грудь. – Я хочу немного выпить.
– Куда ж больше пить? – Архелия вцепилась в бутылку обеими руками.
– Брось, гадюка! – процедил он и, широко размахнувшись, ударил дочь кулаком в лицо.
Удар был несильным, но у нее из носа тотчас побежали струйки крови и закапали на палас.
– Изверг! Садист! Изувер! – закричала девушка и, заголосив, побежала на кухню.
Она сидела, прижав очередной тающий кусочек льда к переносице, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Что это? С улицы войти никто не может, все заперто. Значит, это Павло вышел на улицу.
Заглянув в гостиную, Архелия выскочила во двор. Отец, шатаясь, как былинка на ветру, открывал ворота гаража.
– Что ты делаешь? Зачем! – девушка остановилась в нескольких шагах, не решаясь помешать батьке.
– Мне надо… к Раиске… – его повело, и он, не удержавшись на ногах, упал на бетонную дорожку.
Силясь встать, несколько раз перевернулся со спины на грудь и обратно.
– К Раиске… мне надо… – Павло все-таки сумел встать – сперва накарачки, а потом – и на ноги.
– Иди в дом! Пожалуйста! Я тебя прошу! – начала всхлипывать Архелия.
Отец полез в карман своих широких штанов, достал пригоршню мелочи и ключи от конторы и с размаху бросил их в сторону дочери.
– Сгинь!
Войдя в гараж, он схватился рукой за стенку и затем уже по ней, спотыкаясь и матерясь, доковылял до передней двери легковушки. Открыл. Залез в салон, каким-то чудом избежав падения. Долго возился, подгоняя сидение под свои параметры. И запустил мотор.
Девушка стояла во дворе и кусала губы от бессильной ярости. И как же это она не додумалась вытянуть ключ из замка зажигания? Хотя