Васильевна, сделайте доброе дело! – обрадовалась Архелия. – Я заодно и поговорю с Федькой. Если он даст клятву не пить на работе, то пусть завтра выходит на ферму, чего ж детей голодом морить? Как думаете?
– Полностью одобряю такое решение! – с энтузиазмом откликнулась бухгалтерша. – Какой он ни есть, Ткачук этот, а все ж наш человек, талашковский. Я с его матерью в школу ходила и в клуб мы с ней вместе бегали в юные годы… Царствие ей небесное, Ниночке!.. Федор, известное дело, любитель выпить, но чист на руку и не было случая, чтобы на работу не вышел.
Пообещав наведаться в контору завтра в первой половине дня, чтобы просмотреть накопившиеся бумаги и дать соответствующие распоряжения, девушка положила трубку. А сама стала гадать, что приготовить себе на полдник, так как обед, увлекшись работой, пропустила.
Ткачук появился минут через сорок. С виду трезвый, но с душком. В руках – автомобильная аптечка.
– Чего там у тебя стряслось, Лия? – по-деловому осведомился он. – Мне сказали, в сарае свет пропал?
– Ага! – подтвердила Архелия. – Я думала, что лампочка перегорела, и заменила ее. Но без толку…
– Понятно! – качнул нестриженой головой Федька. – Что-то, видать, с проводкой… Ну, веди, показывай!
Девушка завела его в хлев, несколько раз щелкнула выключателем.
– Видишь?
Ткачук открыл аптечку, в которой, как оказалось, хранились отвертки, пассатижи и рулончики разного вида изоленты, взял что-то похожее на карандаш с лампочкой на конце и, деловито сплюнув, попросил:
– Иди себе, занимайся своими делами! Не люблю, когда кто-то смотрит, как я работаю.
Через пять минут он вышел из сарая и с довольным видом сообщил:
– Неприятность устранена, хозяйка! Да, собственно, поломки-то и не было! Просто ты не до конца докрутила лампочку в патроне.
– Так что, свет есть? – обрадовалась девушка, бросив метлу, которой подметала бетонную дорожку во дворе.
– Есть, не беспокойся! – Ткачук заискивающе ухмыльнулся: – Может, найдешь мне граммов сто, так сказать, для восстановления здоровья? А то мы вчера с Сан Ванычем того… Целый день мучаюсь…
– Откровенно говоря, мне плевать на твое самочувствие! – без злобы в голосе произнесла Архелия. – Меня больше заботит то, что дома у тебя сидят голодные дети.
– Ну, че сразу голодные? – не согласился Федька, недоуменно пожимая своими узкими плечами. – Галка им вот пшенку сварила. Они ели ее с салом…
– Ладно! – вздохнула девушка. – Ты меня подожди, я сейчас твоим малышам кое-какие гостинцы соберу.
Она забежала в дом. В кладовке взяла с полки трехлитровую банку с консервированным салом, торбочку гречневой крупы и крынку с медом. Затем заскочила в кухню, достала из холодильника баночку домашней тушенки и увесистый кусок говядины. В платяной мешочек отсыпала муки из большой стеклянной кастрюли, положила десятка четыре яиц в плетеную корзинку. Постояла, подумала и, достав из шкафа старенькую