Юний Горбунов

Дарсонваль


Скачать книгу

надо против сволочи стоять. Нас хоть и много, пролетариев, но по ту сторону еще множе. Вот хоть Махаевку вашу взять. На вас двоих-пятерых сколько человечьего бою придется? Кулак, известно, в сторону не смотрит, за свое кровное напролом идет. А подкулачники? Вот ты, Парфуша, со штыком в Махаевку придешь да пару-тройку на него насадишь – они и твои, всё, вплоть до бабы, отдадут. А только хвост им покажи, за пустой клочок земли, за худую коровенку так вцепятся! Не-ет, Парфуша, кто гол, тот и стоит, как кол. Ваш-то батя, к примеру, как насчет бузы?»

      На эти слова Кумачева братовья молчали: Колян потупившись, а Парфений… этот глядел на Кумачева светло и преданно. «Паровоз тогда готов идти в наше светлое завтра, когда никакая-всякая сволочь на его ходуны не липнет. Мы с вами, Парфуша, пролетарского паровоза чистильщики и бережители».

      На покосе стемнело. У костра остался кто-то один. Остальные ушли в сарай – покрапывало с неба. Щели сарая светились от горевшей там керосинки.

      Парфений ждал – сна ни в одном глазу. Наконец в сарае погасло. Костер шаял, то вспыхивал, то линял. Мужик возле огня лениво суетился, оправлялся, потом затих. Парфений вытащил нож из кожаных самошитых ножен, попробовал пальцем лезвие, вернул опять в ножны и пополз к костру.

      Он помнил, как батяня овец кончал.

      – Держи ноги, – скажет Парфению, – чтоб не брыкалась.

      Голову зажмет коленями, шею с пульсирующей жилой обнажит, лохань подставит под кровищу и ножом по той жиле вж-ж-жик!

      Парфений, помнится, спокоен был. Смотрел жадно. Только лоб влажным делался.

      Полз он бесшумно, потому что только это сейчас и требовалось от него – ни мыслей в башке, ни дела другого.

      Мужик у костра спал. Лицо его показалось Парфению знакомым. «Да мало ли…». Коляна тоже не слышно было у стены сарая. Парфений достал нож, деловито примерился. Потом резко накрыл пятерней рот мужика и, вздернув шею, полоснул ножом. Мужик даже не проснулся, не дернулся, обмяк, как пустой ватник, и хлынула кровь. Парфений возликовал внутри: более простого и легкого дела поискать! Может, зайти сейчас в сарай да всех и порешить как овец? Парфений хмыкнул: « Не дурак. Придет время».

      Осторожно подошел к стене сарая. Колян зашевелился. Парфений задел его ногой: «Ну что? Идти смогешь?» – полоснул лезвием по веревкам. Колян что-то промычал, с трудом поднялся.

      Добрались до лощины, залегли. Лицо у Коляна было разбито, губы и глаза распухли, говорить он мог с трудом, почти не разжимая губ.

      – Уходить надо, – промычал он, кивая в сторону от сарая.

      – А это на что? – сказал Парфений, достав гранату. – Далеко мы с тобой не уйдем. Счас выйдет кто до ветру и поднимет холуев.

      Колян стал хватать его за руку и что-то начал говорить булькающим невнятным голосом. Сверлил Парфения живым незаплывшим глазом. Парфений отмахнулся – думал свое.

      – Ты сиди тут и жди. Я сам слажу.

      Не слыша больше Коляна, Парфений, нагнувшись,