узнает.
Романов едва закончил эту торжественную мысль, как мимо него с грохотом и звоном пронесся красный трамвай, так близко, что он едва успел отскочить. Он посмотрел вслед белой табличке «Завод – Пожарная», исчезающей за углом, и, проверяя себя, мысленно проследил весь маршрут трамвая до конца, ни разу не сбившись.
Он перешел улицу и остановился около продуктового магазина, на вывеске которого остались размытые следы от букв (открыт в 1920 году и ни разу не реставрировался, отметил Романов). Рядом он увидел доску объявлений и принялся разглядывать обрывки выцветшей бумаги вокруг.
Доска представляла собой последствия взрыва на фабрике объявлений, случившегося в соседнем измерении и прорвавшегося через железную раму. Волна листочков захлестнула доску, а отдельные брызги долетели до соседних столбов. Здесь висели объявления о сдаче внаем квартир и коек, объявление о наборе в футбольную детскую команду, из-под культурного слоя выглядывало предложение вступить в сообщество с названием «Идущие сестрицы». Объявления, начинавшиеся со слова «меняю», встречались чаще других, они беспокойно трепыхались на ветерке, поглощая объявления об открытии химчистки и кафе и хищно подбираясь к объявлению об учителе фортепьянной игры. «Меняю длжн. звдщ. экнм. инст. в мск. на мстр. спрт. по фхтв.». «Меняю 10-тмнк бкв на учстк. 6 стк. пд Гтчн.». Романов пытался расшифровать все записи, но ему дались только Гатчина и мастер спорта по фехтованию. Он попытался представить обмен этими сущностями и окончательно запутался.
Продолжая блуждать взглядом по доске, Романов медленно шагнул назад. В нижнем углу трепыхался под слабым ветром обрывок, на котором было написано: «Желающие, работают экскурсии „Тайные пристрастия И. Мироедова“, место проведения – игорный дом».
Он оторвал корешок с телефоном и быстро пошел вниз по улице, стараясь сдержать волнение. Пытаясь засунуть бумажку в карман, он наткнулся на квитанции и инструкции Александрии Петровны и решил изучить их на ходу.
Серые бланки квитанций тут же отправились в урну, и Романов открыл «Памятку желающему». Памятка была составлена казенным языком высшей пробы. Любимый оборот – пять существительных подряд.
Прежде всего требовалось сохранять квитанции до отъезда, иначе администрация снимала с себя всякую ответственность за происходящее. Романов с тоской подумал о квитанциях, оставшихся на дне урны. В первый день следовало снизить потребление алкоголя и табака до разумного, иначе памятка грозила серьезными неприятностями. Можно ли со второго дня возвращаться к привычному неразумному потреблению, не сообщалось. Памятка не рекомендовала совершать необдуманные поступки, а также настаивала, что в течение первого дня следует фиксировать в дневнике абсолютно все действия. По поводу второго дня памятка конкретного мнения не имела, но советовала прислушиваться к себе и ждать. Одно из действий и должно было запустить механизм исполнения желаний, и тогда