горят, а Антоха забегает обратно в парную, садится. Хорошо. Саня улыбается, потом ледяной водой обливается.
После бани хорошо, чинно, сыто, как на джазовом концерте.
«Джаз музыка сытых», – услышав как-то Бени Гудмана, сказал Дима Туркин – городской талант. Цитаты гениев с периферии не цитируют в интернете. Так иногда знакомые с ухмылочкой скажут: «Во, Димон как-то сказал…» После бани хорошо. Саня и Антоха после отдышались уже, выпили по чашке чаю с мятой, Лена летом много ее насушила, напиток из нее делает: мята и мед. Вкуснотища. Можно теперь и накатить неспешно, закусить капустой квашеной и мясом, Лена нажарила мяса с луком без гарнира. Много. Парни сидели на кухне за круглым столом, работает телевизор, поют там песни. После бани хорошо, даже попсовые клоуны не напрягают. Пищит там чета Шаляпин. Прохор, конечно. Благостно. Реклама растягивает, как пахвалу, мечту. Молчишь, даже голос внутри молчит. Спокойствие и комфорт, как будто джаз слушаешь. Знают, хорошо знают парни Александра Васильева, поэтому не просят, делают паузы в словах.
– Ой, хорошо после бани, – опрокинув стопочку самогонки на кедровых орешках, изрекает Антоха.– Только знаешь, что плохо? Домой идти.
–Ты же на такси собирался, – Саня ел капусту и макал черный мякиш в мясную подливу.
– Ну, ехать. Так бы и уснул на этом диванчике.
Есть такие квартиры, куда заходишь и себя находишь, ничего не страшно, никто не напрягает, можешь спокойно на диванчике лежать или сидеть вразвалочку, молчать. Такие дома только у близких друзей и бывают. Так Антоха то ли сидел, то ли лежал на диване и зевал. Саня сидел напротив на табуретке. Дом! Как много в этом звуке! Саня с Леной жили в этом доме уже три года, а дом жил в них. Окна большие, всегда светло в нем, ни пылинки, ни соринки. Прихожая большая, в ней диван мягкий, чтобы удобно туфли надевать, прямиком в кухню переходит. Вдоль стены – гарнитур оранжевый, потолок навесной, цвета морской волны, пол линолеумом покрыт, пол с подогревом, мягкий, ковров не надо. Зала в доме просторная: одно большое окно, на другой стене – два маленьких. Телевизор на стене ЖК, аудиосистема 5:1, у окна чайная роза в кадке цветет. Спальня Сани и Лены, туда дверь закрыта, детская; на обоях божьи-коровки и облака, ковер с котом Леопольдом, на нем игрушки разбросаны, кровать двухъярусная. Еще комната есть, она для гостей. Кровать там широкая, аккуратно заправленная, подушки взбиты, белье всегда чистое. В прихожей дверь на второй этаж, не очень крутая с перилами залакированными. Второй этаж Антоха еще не достроил, там пока Лена веревок натянула, белье сушит.
Добро увидеть бывает не просто, тут труд нужен, как трудились Саня с Леной, всегда у них хорошо было, поэтому они и умели радоваться от души за других. Где-то год назад уехал из Городка Димка Тригубко в Питер, на работу хорошую почти сразу устроился, пить по-черному бросил, женился на умнице с собственной жилплощадью, а сейчас уже дочка родилась, Александрой назвали. В Городке червивые сразу зашипели: не надолго его хватит, еще не известно, чем это аукнется, и только Саня, за