не встречал царственных особ и прием оказанный ему лишил дара речи, но вино сделало свое дело: он расслабился и с восторгом воззрился на танцующих красавиц. Юные тела, принесшие с собой пьянящий запах благовоний ослепили юношу, не видавшего такой откровенной, подчеркнутой красоты обнаженного женского тела. Возникшее во всем теле тепло сладко разливалось горячей волной, перехватывало дыхание, не давало оторвать взгляда от представших взору богинь. Одна… как кошка грациозная, с густой вьющейся до бедер копной волос, с персиковым отливом кожи затмевала собой остальных изяществом движения рук, ног, бедер, которые жили, казалось отдельной от тела жизнью. Руки взлетали и, переплетаясь, извивались, словно змеи в брачном танце, округлые бедра так трепетали, что голенький живот походил на крылья порхающей бабочки, а ямка на нем, то пропадала, то выпячивалась и открывалась, словно маленький жаждущий поцелуя рот. Лицо красавицы было закрыто тонкой кисеёй и только манящие колдовские глаза горели небесной синью, в которую Омар, с радостью погружался, лаская взглядом разгоряченное юное тело и изнемогая в охватившей его страсти…
– Ну что желает мой дорогой гость? Почему он молчит? – донеслось до сознания юноши. – Проси все что пожелаешь, сегодня все для тебя. О-о-о, да мы видим, ты загляделся на девушек? Которая нравится – говори?
Хайям опустил голову. Краска залила лицо, но секундой позже он опять поднял взор, ища ту, что покорила сердце.
– А, Лейла, так мы и знали. Эта бестия, Лейла свела тебя с ума, да? Лейла иди сюда.
Громко распорядился хакан. Та самая девушка, мелко переступая босыми маленькими ножками, подлетела к возвышению, склонила низко голову, что ее длинные кудри тяжело упали к ногам повелителя.
– Эта? – Шамс повернулся к Омару.
Юноша еще больше покраснел и опять опустил голову.
– Дарю. Она теперь твоя.
Омар поднял голову. На лице было удивление и растерянность.
– Ничего не говори. Эта женщина твоя. Можешь забирать и идти в свои покои, мы не обидимся. Мы будем рады. Иди.
Омар нерешительно поднялся и двинулся к выходу, девушка с опущенной головой последовала за ним…
***
Когда под утренней росой дрожит тюльпан,
И низко, до земли, фиалка клонит стан,
Любуюсь розой я: как тихо подбирает
Бутон свою полу, дремотой сладкой пьян!
Прочитал Хайям стихи. Он лежал на спине. В распахнутые настежь окна в комнату проникала ночная прохлада, а с ней серебряный свет, посылаемый полной луной. Глаза его закрыты, руки запрокинуты за голову. Умиротворение и нежность слышатся в голосе.
– Как ты красиво умеешь говорить, Омар. Научи меня складывать стихи и ты узнаешь мои сокровенные мысли. – Произносит Лейла, лежащая рядом, подперев голову рукой, а другой, нежно перебирая пальцами, водит по голой вздымающейся груди