лежал смирно, у кого-то хватало сил пытаться вырываться. Одна из них, девушка, извивалась змеей. Ее редкие белокурые волосы закрывали лицо.
Илерия, задумавшись, уставилась на нее. Красивое лицо, не такое как у нее. Без шрамов, но истощенное.
Девушка пыталась высвободиться. Не яростно, но во взгляде читался ужас. Желание жить казалось смешным, учитывая какие муки она испытывала, пока была здесь. Около года. Мало кто выдерживает столько. Почему бы им не принять это как эвтаназию?
Из-за волос вдруг мелькнул взгляд. Она смотрела прямо на Илерию. Не на санитаров, подошедших к ее кушетке и готовящих укол, а именно на нее.
Голубой глаз в обрамлении светлых прядей.
– Стойте! – закричала Илерия, бросившись вперед, чуть не снеся одного из санитаров с ног. – Подождите.
Ее дыхание сбилось, и виделся ей лишь голубой глаз и светлые локоны. Она так похожа на нее. Это Анна!
Илерия пыталась отгадать, судорожно глотая воздух, как ее кошмар обрел форму. Он больше не в отражении. Теперь он не запечатлен в ее теле, а свободен, пусть и прикован ремнями.
И лишь ее пальцы оказались вблизи от лица девушки, Илерию сковал ужас. А что если это Анна?
Вокруг корчились в смертельных конвульсиях четверо, но взгляд Илерии был устремлен лишь на девушку, глаз которой она больше не видела.
– Открой, черт тебя дери, глаза! – Она шипела гадюкой, ухватив пальцами за ее подбородок и откидывая с лица волосы. – Смотри на меня!
Зеленые. У нее были зеленые глаза.
На Илерию все смотрели, но ей было плевать на это. И чуть позже пересуды дадут ей понять, что легкая слабость может порядком потрепать в разворачивающихся баталиях. Но тело тряслось и, не зная, куда себя деть, Илерия отошла.
«Я схожу с ума», – решила она, вытирая рукавом халата пот со лба и, уходя прочь. У нее не осталось сил анализировать яму, в которой становилось все больше и больше неосознаваемого, необъяснимого.
Она не могла поверить, что теперь будет видеть Анну и днем, ощущая на себе холодный взгляд голубых глаз.
Уже позже, как только начал зарождаться вечер, Илерия почувствовала весь вкус пережитого дня. Подготавливаясь ко встрече с Азимовым, она всячески пыталась выяснить рецепт кошмара: на чем замешано тесто, из чего вылеплена девушка с золотистыми волосами. Отвратительный вкус – единственное качество этого блюда. К тому же оно смердило за версту.
Пугающие образы, сохраненные в сознании – корчащиеся в смертных муках утилизируемые пацинты – смешались в сознании в одну клейкую массу. Илерия пыталась разделить их, но что-то мешало и любая попытка убедить себя в нормальности, в том, что это ее работа, не давали результата. Словно кто-то сверху начинал закидывать ее землей, хороня заживо. Кто бы мог подумать, что врагом станет ее же мозг: умный и натренированный?
«Я привыкла видеть смерть», – убеждения лились одно за другим. Весь день одни убеждения, попытки найти ключ к себе же самой.
Бледная кожа стала еще белее, состояние