вписывался в городской пейзаж, но кто-то все так же выделялся своей особенностью. Именно она и отталкивала Илерию от них. Ей было страшно подумать, что творится в этих крашеных головах, или какие тайны скрываются в глазах, спрятанных за вставными линзами или очками, нахлобученными на нос. Она никогда не любила толпу, многолюдные улицы. Ей претили даже запахи из продуктовых лавок под открытым небом.
Она не считала это снобизмом. Нет, она видела в своих привычках издержки воспитания. Ее мама, Колет Грей, ухоженная женщина, в меру красивая и умная, проводила в веселье много времени. Любви к ней это не ослабляло, но внушило, что люди могут мешать, отвлекая от важного. Как то делали многочисленные друзья мамы. Вечеринки – неприятные для Илерии воспоминания. Она не могла обвинять ее в странных увлечениях, ведь уже тогда понимала насколько сильно влияние человеческого горя. Для Колет Грей трагедией стала потеря мужа.
Мама часто рассказывала о нем, показывала фотографии. Отец Илерии был безумно красив: широкая улыбка, аристократическая форма лица; карие глаза, доставшиеся Илерии. Наверное, именно улыбающееся лицо отца с фотокарточек внушило, что хороший человек улыбается как он.
Поездка уводила Илерию в пространные воспоминания. Она думала обо всем, что когда-то знала. Мысли о родителях смягчили выражение ее лица.
Одиночество после ухода мамы из жизни завладело Илерией полностью. Никто не мог сравниться с великолепной Колет Грей. С ее безукоризненным внешним видом, с ее стремлением почувствовать вкус уходящего времени. Она улавливала хорошее даже в негодяях. Илерии досталось от нее малая часть. Например, привычка заплетать волосы в пучок, и, конечно же, тонкие губы. Их, в отличие от мамы, она никогда не красила красным.
Оказавшись у дома, Илерия не спешила выходить из машины. Она мысленно взывала к матери, прося о помощи. Запутавшись в себе, людях, судьбе – пыталась выбраться и понять, кому же можно верить.
Маркус ждал. Илерия знала, что он смотрит на нее, но не обращала внимания. Ее взгляд был устремлен на темные окна собственного дома. Она столько раз возвращалась сюда, но все равно после освобождения не переставала видеть в нем далекое потерянное спокойствие. Словно там поселился страх, ранее скрывающийся, но сейчас он уже выступал из комнат, в которые Илерия так редко входила.
И вот, Маркус уехал, а она осталась одна, стоящая посреди двора. Шелестела листва на низких деревьях. Приятный звук вторил настроению.
Доктор Азимов посоветовал не приходить в лабораторию несколько дней. Илерия любила работать, но приняла совет как должное. Она устала. И первым признаком были мысли о маме.
– Ах, Колет! – Илерия запрокинула голову, смотря на ночное небо. Купол сегодня был прозрачным, и звезды сияли как никогда ярко.
Желание спать усиливалось с прямой прогрессией, потому Илерия поспешила войти в дом.
Свет не скрывал бездушную зелень стен. И, поразмыслив, стоя посреди квадратного