был вовсе ошарашен.
– Куда они пойдут, у них же нет никого здесь, в городе? Ты знаешь, они уже уехали или нет?
– Не знаю, вчера было много работы, а потом я подумал, ты сам должен все разрешить, все эти проблемы.
– Хорошо, я прямо сейчас поеду туда.
Доржо вне себя выскочил из дома и поехал к Наташе, уверенный в том, что никого не застанет, он уже знал характер Наташи.
Действительно, на звонок ему никто дверь не открыл, поэтому Доржо заглянул в почтовый ящичек и нашел ключи. Он открыл дверь и увидел, что все их вещи вывезены. Напрасно он искал хоть малюсенькую записку, но безрезультатно, Наташа не оставила никакой весточки о том, куда они выехали.
Он поспрашивал соседей, но те только пожимали плечами, ничего не видели, ничего не знаем.
Он зашел обратно в квартиру, сел за стол, обхватив голову руками: «Где же ты, милая? – думал он, – куда ты уехала, почему не дождалась моего возвращения?»
Если до этого Доржо как бы еще сомневался в своих чувствах к Наташе, то сейчас он был уверен, что полюбил ее, полюбил по-настоящему, как любил когда-то Ольгу. «Ох, мама, мама, что же ты наделала, как ты могла, – простонал Доржо, – где же ее теперь мне искать?»
Сколько он так просидел, Доржо не знал, потом вспомнил, что в холодильнике должна быть водка. Он встал, подошел к холодильнику, открыл его и взял бутылку. Затем он налил полный граненый стакан и залпом выпил. Доржо спиртным никогда не баловался, тем более водочкой, так, пару бокалов вина, поэтому водка сразу ударила в голову, тем более с дороги он даже не поел дома. В голове сразу зашумело, в глазах начало двоиться. И тогда Доржо налил еще стакан и тоже выпил. Через несколько минут он уже храпел, сидя за столом.
…Юрий Будаевич простоял у окна до двух ночи, ожидая приезда сына, но его все не было. Через каждые пять минут он звонил на номер телефона, установленного в квартире сына, но никто не брал трубку. Эмма Сергеевна, которая чувствовала себя виноватой, не подходила к нему, боясь нарваться на ссору.
Наконец, поняв, что сын сегодня уже не вернется домой, отец лег спать, решив с раннего утра отправиться на поиски сына.
…Доржо очнулся, услышав требовательный звонок в дверь, затем кто-то настойчиво забарабанил кулаками и, кажется, даже пинал ногами. Доржо попытался подняться, но его замутило, накатила рвота, и он побежал в ванную. Его вырвало, вроде будто полегчало. Он еле-еле доплелся до двери и открыл дверь. На пороге стоял отец.
– Доржо, что тобой? Почему ты не отвечал на звонки? – порывисто спросил отец, – я тебе звонил, звонил всю ночь.
Он прошел в комнату, увидел на столе бутылку, в которой оставалось меньше половины водки.
– Сынок, ты что, пил? Ты один выпил почти бутылку водки? – испуганно спросил он.
Доржо смотрел на отца, и впервые в жизни у него внутри закипало раздражение, неужели он не мог запретить матери оскорблять Наташу, почему допустил такое? Но вслух этого не сказал, лишь скрежетнул зубами, потом молча подошел к столу, вылил остатки водки в стакан, получилось чуть больше половины, залпом выпил, глядя прямо в глаза отцу.
И