о свободе. Управление как «руководство поведением» подразумевает идею, что управляемый, по меньшей мере, в каком-то минимальном смысле является актором и потому местом свободы (locus of freedom). Управление – это деятельность, формирующая пространство действия и тем самым стремящаяся формировать свободу. Однако хотя управление и формирует свободу, оно не конституирует ее. Управляемые свободны, поскольку они – акторы, то есть они способны по-разному мыслить и действовать, причем иногда непредсказуемо для власти. Управление предполагает существование субъектов, которые свободны в качестве живущих и мыслящих существ, наделенных телом и умственными способностями (ср. Patton 1998).
Управление как «руководство поведением» подразумевает человеческих существ, способных действовать. Это ясно по тем случаям современного либерального управления, когда управляемые должны уполномочиваться (empowered) экспертизой или обязаны вести себя как потребители на рынке. Обратимся, однако, к явным контрпримерам и предельным ситуациям: преступник, осужденный на смерть, и женщина, подвергаемая пыткам по политическим причинам (пример Реджали (Rejali 1994)). Конечно, можно возразить, что судьба их имеет мало общего с формированием свободы. С приговоренным обращаются особым образом: предлагают последнюю трапезу, религиозные ритуалы и причащение. Его казнят определенным способом, будь то расстрел, электрический стул или смертельная инъекция. В некоторых государствах он даже может выбрать способ казни. После казни от его тела и личных вещей тем или иным способом избавляются. Вплоть до момента смерти он субъект, подлежащий управлению, но также и заключенный, подлежащий убийству. Его смерть – не просто вмешательство в его жизнь предельной формы насилия; с ней связаны определенные формы мышления, дискуссий и расчетов по поводу его поступков и реакций, включая знание его живого тела, предоставляемое медициной, психиатрией и т. д. После смерти остается только тело, от которого следует избавиться в соответствии с определенными ритуалами, практиками и верованиями. При этом даже похороны или кремация тоже влекут за собой более или менее просчитанный набор действий. Впрочем, после смерти заключенного власти прекращают управлять его поведением, но продолжают управлять поведением его семьи и друзей, групп борьбы против смертной казни и даже широкой публики, медиа, тюремных надзирателей и заключенных, гробовщиков и т. д. До казни они управляют его телом, поскольку, даже будучи заключенным в камеру, оно остается носителем рудиментарной свободы, формируемым правовыми и политическими дискурсами о правах, религиозных убеждениях и определенных формах знания и экспертизы. В смерти приговоренный может совершить свой последний поступок. Выбирая расстрел, а не смертельную инъекцию, он может попытаться продемонстрировать общественности жестокость смертной казни. Однако после смерти он не может действовать, поскольку больше не может совершить ничего, что повлияло бы на действия других. В этом смысле управлять значит структурировать поле