и средства насилия. Этой инстанции присущи аппараты или институты организованной и официальной политической власти, хотя она к ним не сводится, кроме того, она отделена от правителей и управляемых. Данные способы мышления ориентированы на поиск источника или происхождения принадлежащей государству власти, определение того, какие агенты контролируют эту власть или обладают ею, легитимна она или нет. Если же мы хотим проанализировать связанный с управлением язык, то он понимается как идеология, как язык, который вырастает из господствующего комплекса властных отношений и отражает их. С такой теоретической рамкой исследование правительности роднит то, что в нем отправление политической и государственной власти рассматривается как нечто несамоочевидное, и то, что оно тоже нуждается в значительном аналитическом инструментарии. Однако оно порывает с рядом типичных предпосылок теорий государства, таких как проблемы легитимности, понятие идеологии и вопросы обладания властью и ее источника.
Эта глава посвящена введению в исследовательский подход, связанный с понятием правительности. В первом разделе я определяю ключевые термины и разъясняю их смысл. Во втором разделе я очерчиваю подход, называемый мною «аналитика управления». В третьем содержатся некоторые фундаментальные правила – для тех, кто уже готов опробовать в деле элементы этой аналитики. Во втором и третьем разделах я размышляю о том, что отличает эту аналитику управления от более традиционных подходов к вопросам политической и государственной власти, которые можно объединить под титулом «теория государства».
Эта глава намеренно написана в дидактическом стиле – в целях разъяснения понятий, методологических правил и аксиом. Однако это не должно искажать статус всех последующих глав как представления лишь одной из точек зрения на проблемы управления, политической и государственной власти (power and authority). Аргументы и формы знания, выведенные из исследований правительности, скрещивались разными мыслителями с целой палитрой интеллектуальных и политических позиций, теоретических аргументов и ценностных ориентаций. Эти мыслители по-разному относятся к исследованиям самого Фуко и никоим образом не являются представителями фукианских позиций. Излагаемая в этой книге точка зрения сформировалась не только под влиянием работ Фуко, но и под влиянием многих социальных мыслителей XX века, а также ряда авторов в современных гуманитарных и исторических исследованиях[48]. Я бы хотел продемонстрировать аналитическую силу концепции правительности, избежав при этом ее затушевывания отдельными позициями или установками «за» или «против» управления. Однако я вовсе не хочу оставить читателя наедине с модным, но стерильным релятивизмом, в котором один подход так же хорош, как другой. Представленный здесь подход следует судить по критериям последовательности, ясности и полноты, но, прежде всего, убедительности. Признать перспективистский характер знания значит усилить, а не ослабить наш