и Антону, и себе.
Нужно идти. Еле передвигая налитые свинцом ноги, морщась от боли, я спустилась в холл первого этажа и, дрожа, опустилась в кресло. Раньше я не приглашала к себе Максима, и он не мог знать, где я живу, но я не удивилась тому, что он подъехал к моему дому. Разве это проблема для ФСБ? Отследили звонок или ещё что…
Горничная открыла дверь. Максим ворвался в холл, оттолкнув Марту так сильно, что она чуть не упала, сердце моё болезненно сжалось, но сама я была в ещё худшем положении. Меня, может быть, сейчас вообще убьют. Максима сопровождали двое мужчин с угрюмыми лицами и с тёмными, пустыми, как у ящериц, глазами. Я не встала им навстречу, ноги меня не слушались, повязка на лодыжке служила мне оправданием. Я чувствовала себя уязвимой, будто загнанная лисица. Мой уютный дом моментально превратился в западню, в нору, в которую проникли охотничьи собаки.
– Неплохой у тебя домишко! – мрачно сказал Максим, оглядывая холл и для устойчивости держась за колонну.
Волосы, соль с перцем, взлохмачены и давно немыты, недельная щетина на подбородке. Голубые радужки глаз, контрастируя с воспалёнными белками, кажутся льдинами посреди огненного океана. Я вспомнила его квартиру. Она конечно тоже роскошна, но ей далеко до моего дома. Не хотелось бы разозлить его ещё больше.
– Это не мой дом, – отмахнулась я. – Откуда бы у меня взялись на него деньги?..
– И чей же? Твоего нового любовника? – он рассвирепел от своей догадки, и его лицо, налившись кровью, стало похоже на кусок мороженого мяса.
– Максим, – я позволила себе упрёк в голосе. – Посмотри, я вывихнула ногу. Моя начальница предложила пожить у неё, потому что здесь есть прислуга, которая ухаживает за мной.
– И где же она сама? Эта твоя начальница?
– Уехала в командировку в Брюссель.
– Врёшь! – рявкнул он. – Ты спрятала своего мужика!
– Пусть твои люди обыщут дом, они не найдут здесь ни одной мужской вещи. Если я скрыла мужчину, его вещи я не смогла бы спрятать так быстро, правда?
Максим застыл в нерешительности, сверля меня пьяными глазами. Наконец, его лицо смягчилось.
– Кто здесь ещё, кроме тебя?
– Только я и Марта, – я кивнула на горничную.
– Свободны, – бросил он своим прихвостням. – Приедете за мной завтра.
Я наконец могла дышать полной грудью. Кажется, он не собирается меня убивать. Как только за его янычарами захлопнулась дверь, Максим подошёл и навис надо мной огромной, плавно раскачивающейся горой.
– Я очень скучал по тебе, Катенька.
– Я тоже… скучала, – сказала я, подняв на него глаза.
Какое-то время мы разглядывали друг друга.
– Не нравится смотреть на меня пьяного? – спросил он.
– Я не люблю пьяных, говорила уже тебе об этом. Боюсь их.
– Ничего, Катюша. Сейчас я приду в себя, дай мне две минуты. Эй, – крикнул он забившейся в угол Марте, – сделай-ка мне кофе. И где тут у вас кухня?
Я проводила Максима в столовую. Он рухнул на стул, разбросал ноги, натужно сопя, начал шарить по карманам, недовольно бубнил себе под нос:
– Да