дефицитом по голове от старшего товарища. Поскольку сопротивление было бесполезно и единственно, что оставалось Пашке в этой ситуации, так это зареветь, то он и заревел. Он еще не успел вывести ту трель, на которую был способен, как почувствовал мягкое, доброе поглаживание по головке. Пашка обернулся, увидел голубоглазую сверстницу и перестал реветь. Вместо этого он подарил девочке разноцветный мячик и, как настоящий джентльмен, стал защищать ее в сложных перипетиях детских взаимоотношений. А когда вырос достаточно, что отец разрешил ему самостоятельно возвращаться домой из садика, он ежедневно провожал свою подружку, пристраиваясь к саночкам, на которых ее увозили родители. Провожал до моста через овраг, за которым, как ему казалось, начиналась какая-то совсем другая, незнакомая страна.
А еще Пашка на всю жизнь запомнил, как тонул. Шел, шел по песчаному берегу и… бульк! Руками-ногами молотит, а перед глазами как будто водяной водоворот. Купались большой толпой родственников. Вдруг раздается удивленный крик тети Тони:
– А Пашка-то где?
Дядя Леня, а ему тогда было уже восемнадцать лет, нырнул, нашел Пашку, схватил его за ногу и вытащил на берег. Матери решено было ничего не говорить. Но она как-то узнала о происшествии и напрочь запретила Пашке купаться.
А вскоре отличился младший братик Юрка, которому к тому времени было уже около двух с половиной лет. Он вдруг пропал. Поиски ничего не давали. А через три часа этот гражданин, только что научившийся ходить на двух ногах, вдруг появился из за угла улицы, сосредоточенно топая по направлению к дому. Оказывается, он прошелся по близлежащей улице и на автопилоте нашел свой дом. Район, по которому он бродил, состоял из одних деревянных одноэтажных построек, транспорта, кроме гужевого, там не знали, поэтому никто и не обращал внимания на серьезного озадаченного гражданина «в возрасте». Все считали, что соседский ползает.
Но самое яркое впечатление оставило у Пашки воспоминание о том, как он лазал по заборам, представляя себя лихим казаком, летящим на коне с шашкой наголо.
– Ура-а-а, – кричал он бабушке.
– Перестань орать, – возмущалась бабушка, вооруженная грязной половой тряпкой.
Проползая по забору над огромной кучей жидкого коровьего навоза, Пашка, уцепившись за металлическую скобу, вдруг обнаружил, что летит с забора вместе с этой скобой прямо в центр кучи. Отмывали долго. Но запах оставался еще дольше.
Прошел год, и сфера познания районов города расширилась. Теперь сверстники Пашки без сопровождения старших бегали от своих домов на Седьмой новой линии, состоящей из деревянных лачуг, до центра города с его трехэтажными каменными домами и еще дальше – до улиц, расположенных рядом с берегом Оки. Память на всю жизнь запечатлела жуткую картину: к маленькому окошечку в огромной каменной стене лезла, расталкивая друг друга, толпа раскрасневшихся мужиков для того, чтобы