В Украине появились и другие её дети: Рива (Ревека) – 1908 г., Маня (Маргула) – 1913 г., Беня (Бенцион) – 1909 г.
Мужа моей бабушки Менделя – Мовши (Моисея) Израилевича (Срулевича) Зислина я никогда в жизни не видел, хотя убеждён, что без его участия не появились бы на свет мои двоюродные братья и сёстры, да и я сам. На фотографии их семейная пара выглядит вполне респектабельно – эдакая купчиха и франт в костюме при галстуке. Но наличие в бабушкином деревянном чемодане топора, молотка и гвоздодёра в одном инструменте, а также треножника для нескольких размеров обуви и других атрибутов профессии, наводило меня на мысль о том, что дедушка Моисей был сапожником. Хотя по некоторым сведениям, из переписи населения, я узнал, что он был торговцем.
У бабушки имелась ножная швейная машинка «Зингер», которую она передала по наследству старшей дочери. Отсюда я заключил, что на жизнь бабушка зарабатывала шитьём. И ещё она умела вкусно готовить – из плавленого сахара делала сладкие леденцы, из муки – клёцки в «засмаженном» жареным луком супе, зелёный борщ, и очень редко – жаркое из свинины, хотя верующему еврею свинину употреблять в пищу не полагается. Дефицит игрушек бабушка восполняла просто – делала для меня куклы из старых чулок, строила дома из спичечных коробков, изготавливала машинки из катушек ниток с резинками. А ещё рассказывала мне сказки, притчи, анекдоты, так и сыпала поговорками и пословицами, полными народной мудрости. По её рассказам, я в пять лет уже знал о еврейских погромах, сочинял короткие стихи-дразнилки. Например, после крупной ссоры родителей я пошёл жаловаться на отца в милицию – своеобразный Павлик Морозов. И сообщил матери, что её вызывают в качестве пострадавшей. Через пару дней, за карточной игрой, отец пожаловался братьям, что вырастил «байстрюка», донёсшего на собственного отца. Тучный дядя Меня побагровел: «Да я бы такого сына собственными руками удушил!» Но я был начеку и представил дядю жирной свиньёй, пасшейся на лугу. Когда он с женой уже вышел из квартиры, я прокричал в окно: «Менька-дренька-барабан – нарисованный кабан!» И ещё долго родные просили прочитать им эту дразнилку.
Но когда мне в первый раз в жизни купили красивые босоножки, я на прилавке магазина прокричал неведомо откуда взявшиеся стихи: «Танцуй, Матвей – не жалей лаптей! Мамка любит, папка купит, бабка новые сплетёт!» Бабушка была мне сестрой, другом, и матерью одновременно. Она ушла из жизни в 91 год, со здоровыми зубами, крепкими руками, в твёрдой памяти. Бабушка научила меня творчески мыслить, привила любовь к стихосложению и юмору. И эта легенда – только малая толика того, что я должен был сделать для неё – доброго ангела, пришедшего ко мне откуда-то с небес и вернувшегося на свою историческую родину. Итак, первая глава фолиантов моей памяти.
Ложка меди в бочке серебра
Во второй половине 19 века, в селе Кошары той же волости, Конотопского уезда Полтавской губернии (Украина), два близких