водички какой?
– Как же нет! – воскликнул Каша. – У нас целый баул всякой всячины. Где он, кстати?
Мой друг притормозил. Я соскочил на тротуар, подошёл к багажнику, который уже был изнутри кабины открыт, заглянул: баула нет, лишь пакет с консервами, ветчиной, хлебом, печеньем… Для убедительности пошарил руками между двумя коробками, инструментом и машинными маслами, тосолами… Нет как нет!
Позабыли, стало быть, баул-то в потёмках тагировской усадьбы.
– Ладно, хоть сами живы остались, – вздохнул Буля.
– Вот же! – кивнул Каша на пивной бар. – Зайдём, Лена? Попьём, выпьем…
– Нет, уже поздно, – ответила наша красавица. – Домой пора.
– Тогда я сбегаю. Пива, вина какого-нибудь лёгонького? – Каша выбрался из машины, два раза присел, размял ноги. – Я мигом.
– Миниралочки, Руслан, если можно, – согласилась Елена.
– А вам что?
Я промолчал, Буля согласился со своей соседкой:
– Да, минералки. Хотя я тоже разомнусь.
Через мгновение Каша с Булей исчезли в дверях бессмертного заведения.
…В зале бара было полутемно и полупустынно. У стойки торчали три клиента.
– У нас в стране без очередей не бывает, – констатировал Каша.
Один из троицы был толще других и посвёркивал лысым затылком, второй – средней упитанности, но повыше ростом, третий – ни то ни сё, ни уже ни шире, ни выше ни ниже…
На слова Каши обернулся толстый и лысый. Кто бы мог подумать, это был Сват. Сватов Геннадий Васильевич – гендиректор клуба. Он хотел изречь нечто афористичное и весомое, но, увидев Булю с Кашей, опешил, удивлённо вскинув свои надменные, кустистые брови:
– Что это вы тут делаете?
Глупее вопроса в пивбаре услышать невозможно. Рыжая, грудастая барменша, позабыв о своей профессиональной маске безразличия, с любопытством взглянула на новых посетителей и высыпала кучу сдачи звонкой монетой в специальную вымоину в мраморе у кассы. Тут и двое других мужиков обернулись. В руках они держали пенные кружки, тарелки с закуской. Тот, что повыше, оказался Ломом, а тот, что ни то ни сё, козе понятно, Серым.
– Что делаем? – переспросил Каша. – Зашли жажду утолить.
– Это какую такую жажду? – зарычал Лом. Одной рукой он удерживал сразу четыре кружки пива, другая была ещё свободна. – Что ты себе позволяешь, Каша в фуфайке?!
– Понятное дело, победу обмывают, – попал в точку Серый. – Сорвали наше собрание… Что хотят, то и творят.
– Кто Каша в фуфайке? – оскорбился Каша. – Я сегодня в пиджаке и не на площадке, чтобы меня так, за здорово живёшь, шпынять. И вообще, сезон окончен, отпуск на дворе.
Его светлые глаза потемнели, как небеса перед грозой, на лице появилась известная гримаса, после которой обыкновенно форварда надолго удаляли с хоккейной площадки. Сват почувствовал, что дело пахнет керосином, сунул руку по самое плечо между главным тренером и игроком, которых друг от друга отделяли ещё и пивные кружки в руке Лома.
Но и Лом взбеленился:
– Ты