Не вздумай и пальцем тронуть Ахметсафу!
Не дожидаясь ответа, выбежала из дома.
После ухода Шамсии Хальфетдин, кажется, и вовсе утихомирился, даже присмирел как-то. Хотя Ахметсафа был ниже его ростом, но тело юноши было налито силой, тренировано каждодневным тяжёлым физическим трудом, тогда как Хальфетдин, который уже месяц не слезал с полатей, устал от безделья и лени. Хальфи понимал, что один на один он вряд ли справится с этим отроком. Словно подтверждая его опасения, Ахметсафа спокойно и даже как-то равнодушно проронил:
– В деревне красные. Только что нагрянули, почти одновременно со мной. Собирают народ возле Новой мечети. А я… хотел всего лишь предупредить тебя…
Хальфи заметно стушевался:
– Что же мне делать, а, братишка? Ты ведь давно уже не ребёнок, понимаешь, что… В общем, у нас с Шамсиёй…
Ахметсафа недовольно поморщился и перебил его:
– Знаем! И Гусман абый знает… Хотели уже забыть об этом, а тебе, оказывается, всё ещё неймётся, не терпится грехов побольше набрать.
Хальфи тяжело вздохнул:
– Вот ведь как… получилось-то…
– Бессовестным, бесчестным ты оказался, Хальфи. Оба вы бессовестные… Отца жалко… Вы – скоты, истоптавшие его честь…
Ахметсафа повысил голос.
– Если отец узнаёт о вашем разврате, топором изрубит на мелкие части! И тебя, и её!
Хальфи попробовал оправдаться:
– Мустафа абзый… Ну, как бы тебе объяснить… Слишком кроткий, что ли… В общем… Вот Шамсия ко мне и тянулась. Сам до сих пор не пойму, как всё получилось. Даже не заметил, как очутился у неё в объятиях. Заворожила она меня, что ли, с пути праведного сбила.
Противно было наблюдать и слушать, как здоровенный бугай выгораживает себя и всю вину за прелюбодеяние взваливает на женщину. Тоже мне, рыцарь!..Ахметсафа бесцеремонно прервал излияния Хальфетдина:
– Хватит ныть! Слушай моё последнее слово: уходи из деревни сегодня же! И больше не возвращайся! Не пятнай честь нашего аула! Такую подлость не способен совершить, наверное, даже самый низкий человек!
– И куда мне идти? – растерялся Хальфетдин? – Куда податься?
– Хотя бы в Красную Армию запишись! Она тебя куда-нибудь да пристроит…
И Ахметсафа, резко повернувшись, поспешил вон из этого постылого дома.
На улице сияло солнце. Припекало…
В тот же день Хальфетдин исчез. С тех пор никто его не видел.
Целый год Мустафа ждал известий от сына Гусмана. Когда прошлой весной сын заявил, что хочет идти на войну, Мустафа хотел о многом спросить его, побеседовать. Разные мысли теснились тогда в его голове. Но он понимал, что отговаривать сына так же бессмысленно, как и одобрять. У их оренбургского родича Гумера эфенди есть любимая поговорка: «Чем дороже вещь, тем больше боишься её потерять. Так и с человеком». Верно…
А теперь… Хоть море слёз выплакай, а сына не вернёшь. Жалко джигита. Лишь бы живым остался!.. Кому он в этой армии