в которой еще тлели угли. Дотянулся до чана – рост позволял – и переставил его на стол. Супа было еще достаточно – примерно четверть объема чана занимал. Алиса привстала на цыпочки, чтобы зачерпнуть суп. Щедро налила в миску. Потом вспомнила предостережения Зака о том, что тут все равны. Но не переливать же обратно, да еще на глазах капитана. Достала чистую ложку и подала Гримму его порцию. Тот принял ее одной рукой и вышел.
Сухари! Алиса поковырялась в мешке и вытащила горстку галет. Боже, какие же они каменные. Она положила их в отдельную миску и вынесла в столовую. В рядах ленивых моряков поредело. Разговоры заметно стихли. Тарелка с сухарями гулко ударилась о столешницу. Встречаться взглядом с капитаном не хотелось, но оценить его реакцию было любопытно. Так что Алиса скорым шагом вернулась в кухню и подглядывала за морским волком (хотя он больше был похож на льва) сквозь щели дощатой перегородки.
Гримм проглотил одну ложку. Ноль эмоций. Вторую. Никакой реакции. Третью. Да что ж такое-то? Наблюдать за ним надоело, так что Алиса снова заскрипела тупым ножом по столу.
– Неплохо получилось.
Капитан поставил опустевшую миску и посмотрел на Алису, заставив ее побледнеть. У него всегда такой взгляд? Или только на меня так таращится?
– Эээ… спасибо, – ответила Алиса.
– Сегодня будешь ночевать в общей каюте. Зак тебе все покажет и выделит место. Если доживешь до утра, не проспи – завтрак с рассветом.
Алиса смогла лишь кивнуть. Кажется, она даже не дышала. Гримм вышел за перегородку, прошелся между скамьями и заскрипел ступеньками.
Разговоры стали громче, мужики что-то бубнили, шутки стали откровеннее.
– Слышал? Ночевать с нами будет.
– Вот жаркая ночка выдастся.
– Я бы насадил ее на свою мачту.
– Да какая у тебя там мачта? Так, кормовой флагшток. И то кривой! Ха-ха-ха!
– А у тебя-то? У тебя вообще клотик! Ха-ха-ха!
Что такое флагшток и мачта, Алиса уже знала – Робин просветил. А если ночевать придется со всеми, то узнает заодно, что такое клотик и полсотни других терминов. Мамочки!
С такими угрюмыми мыслями Алиса отдраила большую часть стола и поняла, что дико устала. Ноги подкашиваются, руки болят, пальцы не разгибаются. Она присела на бочку, чтобы перевести дух, и тряпкой стала оттирать руки. Грязь забилась под ногти. На костяшках была пара ссадин, а на мизинце красовался порез.
Вошел Уинстон. Зыркнул из-под мохнатых бровей, что-то прошамкал и заглянул в чан. Перемешал деревянной ложкой, закрыл и поставил на жаровню.
– Ты чшшего расселась тут?
Алиса устало вздохнула. Ну хоть не зарыдала – уже хорошо.
– Устала немного. Давно я так не бегала.
– Угу, проваливай. На сегодня все. Завтрак с рассветом.
– Знаю, – поднялась Алиса с бочки. – Капитан сказал.
– Он приходил сюда?
– Да, вылакал миску супа и вроде как похвалил.
Уинстон