(видимо, для обсуждения очередных замыслов пополнения собственных карманов за государственный счёт) и заманили в подвал, угостив красным вином и отравленным пирогом. Яд, которого не обнаружило и вскрытие, так и не подействовал – то ли Лазоверт дрогнул и не подложил его, то ли что-то перепутал, то ли яд был нейтрализован сахаром в пирожных. В подвале Г. Распутина расстреляли из револьверов – он получил три ранения, каждое из которых являлось смертельным, тем не менее, «старец», по словам Ф. Юсупова-младшего, продолжал сопротивление, и его связали и начали избивать. Так, связанного, его и отвезли к Каменному острову, где сбросили в полынью. Тем не менее, тело обнаружили без каких-либо верёвок или их следов.
Профессор Д. Косоротов, проводивший вскрытие, указывает и на другие несоответствия данной версии реалиям: смертельные ранения в почку и печень не позволили бы Г. Распутину бегать, как утверждали убийцы. Тем не менее, в целом она, видимо, точна: в подвале Г. Распутина расстреляли в упор, нанеся огнестрельные ранения в спину и в живот (наискосок, слева направо, видимо, стрелок опасался получить сквозное ранение от выстрела, осуществлённого сообщником в спину, и стоял сбоку), а затем, вероятнее всего, когда жертва упала или опустилась на колени, был произведён контрольный выстрел в лоб – не исключено, что последнему предшествовало упомянутое Ф. Юсуповым-младшим избиение уже смертельно раненного Г. Распутина, которому тот пытался сопротивляться. Выстрел в голову, ставший фатальным, по мнению английских исследователей, совершили, используя британский Webley. 455, что с высокой степенью вероятности указывает на О. Рейнера.
Убийство было достаточно быстро раскрыто, однако преступники отделались устным выговором Николая II, заявившего великому князю Александру Михайловичу, который заступился за убийц, поскольку те, по его словам, действовали из патриотических побуждений: «Ты очень хорошо говоришь, но ведь ты согласишься с тем, что никто – будь он Великий Князь или же простой мужик – не имеет права убивать».
Великого князя Дмитрия Павловича отправили на персидский фронт, а князя Ф. Юсупова-младшего – в его имение Ракитное под Курском. Подобное поведение Николая II легко понять: он покрыл родственников, убивших выходца из самых низов, проходимца самого подлого происхождения, с которым ему долгие годы изменяла императрица Александра Феодоровна. Однако тем самым царь открыл смерти вход в монаршьи покои. Все имели возможность лицезреть его беспомощность перед сложившимися обстоятельствами, и российская знать начала готовиться к отречению Николая II. Когда волнения в Петрограде, начавшиеся ещё в октябре 1916 г., возобновились с новой силой, желающих защищать престол за «блокадный» паёк оказалось на удивление немного. Даже казаки продемонстрировали нежелание разгонять демонстрантов, что, вообще, можно считать дурным признаком чего-то ужасного, что представляет собой смертельную угрозу всей империи. Причиной тому, как оказалось, были настроения, источник которых,